Взрывные дела Твайлы и Фрэнка - Меган Баннен
– От Зедди, – объяснил Дакерс присутствующим людям. – Он иногда пшикает письма ванильным экстрактом, чтобы напомнить мне о своей выпечке.
– О-о-о, – умилилась Твайла.
– Да-а, – ответил Дакерс, заметно смутившись, но Твайла подумала, что это чудесно. Она вспомнила, каково это – быть молодой.
– Ну, пока, – сказала Гермия.
Фрэнк поднял палец.
– А можно мне письмо?
– Божечки, я чуть не забыла! Господи, где же оно?
– Прицепилось к рукаву, – сказала Твайла.
Гермия подвергла руку тщательному осмотру под большими круглыми линзами очков – но не ту.
– Другой рукав, – подсказала Твайла.
– Ой, вот же оно! – Гермия сорвала конверт с иголок и протянула чуть-чуть надорванное письмо Фрэнку.
– Доброй ночи, Гермия, – сказала Твайла, вкладывая монетку в лапку ежихи.
Гермия убрала монету в провисший карман своей кофты.
– Пока.
– Пока, – хором произнесли три маршала и драконолог. Даже дракончик пискнул.
– Лан, пока, – еще раз повторила нимкилимка и вышла.
– Плакали твои надежды на «Богов и Героев», Дакерс, – сказал Фрэнк, распечатывая письмо.
Твайла узнала округлый почерк Лю Эллиса на конверте.
– Что пишет Лю? – спросила она.
По лицу Фрэнка расплылась радостная улыбка.
– Лю и Энни собираются приехать в следующем месяце.
– Чудесно.
Его улыбка померкла, когда он вспомнил об одной проблемке.
– На мне драконенок.
– Уверена, к тому времени он уже отцепится.
– Боги, надеюсь. – Фрэнк погладил дракончика костяшками пальцев между будущими рогами. – Ты чудо, Мэри Джорджина, но мне нужно, чтобы ты отцепилась от меня за пару недель.
– Ее зовут Мэри Джорджина? – спросил Дакерс.
– Я подумал, нужно же ей имя.
– О-о, – снова умилилась Твайла.
А Дакерс заявил, не дожевав кусок хот-дога:
– Как-то длинновато.
– Его маму звали Мэри, а бабушку Джорджина, – пояснила Твайла.
– О-о, – легко сдался Дакерс. – А мы точно уверены, что это девочка?
– Понятия не имею, – ответил Фрэнк.
– Рано еще судить, но я сомневаюсь, что дракон обидится на человеческие понятия о гендере, – вмешался Пероу, не отрываясь от книги.
В дверь казармы постучались, и вошла капитан Магуайр с пакетом из вощеной бумаги.
– Так, я принесла улиток и сверчков из зоомагазина в Зиндейле и яйца из «Бакалеи Уилнера». Все, что успела собрать.
Твайла состроила извиняющееся лицо, а Фрэнк скормил Мэри Джорджине еще кусочек салата.
– Что такое? Ты кормишь ее овощами? Я думала, они едят животных.
– За сегодня мы весьма продвинулись в понимании драконьего образа питания, – сказал Пероу, приглашая капитана присесть на свободный стул рядом с Фрэнком.
Та устало упала на сиденье, но заметно ожила к моменту, когда они закончили посвящать ее во все детали.
– Итак, давайте проясним: они не едят людей?
– Похоже на то, – подтвердил Пероу.
– Слава богам.
– Значит, никакой эвакуации из Танрии? – спросил Фрэнк.
– Пока точно нет. Нужно понять, что делать с этими драконами, и особенно – вот с этим.
– В смысле с Мэри Джорджиной? – спросил Дакерс.
Магуайр погладила дракончика по спине.
– Наверное, не стоит называть ее и привязываться.
Фрэнк с сомнением посмотрел на то, как она гладит розовую чешую.
– Да тихо, – шикнула она.
Дакерс сходил к своей койке и достал из рюкзака колоду карт.
– Эй, капитан, хотите сыграть в «Богов и Героев», раз уж вы заглянули?
– Давай. Я уже сказала Диане, что не приду на ночь.
– Без обид, босс, но я намерен вас сделать.
– Вызов принят.
В конце концов сделала всех троих – Фрэнка, Дакерса и Магуайр – Твайла, а Пероу так и не отлепился от книжки про лебедей и блокнота с заметками. Ей все время выпадал Ловкач, джокер колоды Старых Богов, и Вор Терна, джокер Героев. Так что хотя Дакерс сдал ей Неведомого – сильнейшую карту в колоде – всего раз за пять партий, она легко выиграла трижды. Несмотря на победы, ей очень не нравилось играть Вором Терна. Какой бы ни была колода, картинка казалась очень мрачной – с героем, который попытался выкрасть Терн вечной жизни из сада Старых Богов, но попался Богу Гнева. Тот распял героя в терновнике, и длинные шипы пронзили его сердце.
Со стороны Фрэнка донесся пукающий звук, отвлекший Твайлу от созерцания трагического героя. Она взглянула на лучшего друга как раз вовремя, чтобы увидеть, как с торца Мэри Джорджины сочится полужидкая струйка блестящей слизи. Прекратив борьбу, Фрэнк посмотрел на драконью лужу на своих коленях и обратил на Твайлу горестный взгляд:
– У тебя с собой та пеленка?
На следующее утро Магуайр уехала, чтобы позаботиться о вегетарианской диете и запастись пеленками для Мэри Джорджины, которая провисела на Фрэнке весь вратник и божедень. Большую часть времени дракончик спал, уложив мордочку на теплой груди приемного отца, но периоды бодрствования удлинялись. Пероу воспользовался этими моментами, чтобы измерить чешуйчатое тельце и понаблюдать за звуками, которые издавала Мэри Джорджина, – большей частью разнообразный писк. Он попросил Фрэнка кормить ее разными танрийскими растениями, а потом изучал результаты в пеленках, которые Твайла нарезала из стандартного покрывала на койке. Потому что, разумеется, возня с подгузниками досталась Твайле.
Вообще-то она не слишком возражала. Она меняла подгузники такому количеству младенцев в своей жизни, что это ее не пугало. Твайла навсегда запомнила то время, когда Даг-младший и Уэйд подхватили кишечную бактерию в младенчестве. Их мать добрых две недели сражалась с невероятными фонтанами, как и с прилагающимися к ним стиркой и купанием. В сравнении с этим блестящие драконьи какашки были ерундой. Вообще-то она очень гордилась, что разобралась, как складывать и оборачивать самодельные подгузники вокруг драконьего хвоста.
– Спасибо за тебя Трем Матерям, – шепнул Фрэнк, пока она закалывала очередной подгузник вечером божедня.
– Ты это говоришь всем девушкам, которые меняют подгузники твоей драконьей дочке?
– Я серьезно, Твай.
На его лице залегла усталость. На Фрэнке все еще была та же рубашка, которую он надел три дня назад, потому что малышка висела на его груди. Твайла никогда еще не видела его таким помятым. Именно это сильнее всего выдавало в нем беззащитность, которую он обычно не показывал ни миру, ни лучшей подруге.
Фрэнк был словно многокомнатный дом. Те места в нем, куда Твайлу пускали, выглядели ярко и интересно, но она знала, что есть еще темные чуланы и затянутые паутиной чердаки, где спрятаны непростые вещи. Он никогда не обсуждал, как ему больно, ведь он потерял Энни и Лю, когда ушла Кора. Он остался в Итернити, потому что только так смог бы зарабатывать достаточно денег и помогать семье, даже если в результате виделся с ними всего несколько раз в год.
Именно поэтому грядущий визит детей так беспокоил его. Если он не сможет снять с себя Мэри Джорджину, то не сможет попасть к ним, и
