Кто убил Кристель? - Тамара Ключинина
Я замерла, погружаясь в мрачные воспоминания прошлого: те же самые слова, все тот же успокаивающий тон. Когда сестренка пропала в прошлый раз, Дафна говорила то же самое, но сейчас, после откровенного разговора, к тому же увидев слишком явное недовольство мистера Драксена на утреннем разговоре с Кристель, зная об интрижке Даниэля с Терезой, ее слова звучали как насмешка судьбы, ведь даже если сестра с ним, то она точно не в безопасности.
— Свяжись с ним, — попросила я, не отрывая тревожного взгляда от темного окна, за которым бушевала ночь. Мое воображение рисовало все более мрачные картины, где наивная Крис погибает от рук неверного возлюбленного, его отца или ревнивых подруг…
— Может, не стоит? Ну… ты понимаешь… — Дафна неловко замялась, нервно теребя край юбки, — Вдруг они… эээ… В общем, вдруг они уже спят?
— Дафна! Свяжись, будь добра! — раздраженно настаивала я, чувствуя, как внутри растет паника, — мы должны убедиться, что с ней все в порядке.
Она неохотно сходила к себе в комнату и, вернувшись с кристаллом магофона в руках, неторопливо села в кресло, демонстративно при мне начиная вызов этого излишне любвиобильного молодого человека.
— Он не отвечает на мой вызов, — прошептала Дафна, виновато глядя на меня, словно это от нее хоть что-то зависело.
Следующим стал вызов Терезы, на которую лично у меня было еще меньше надежды. Ее сонный голос сообщил, что Кристель у нее не появлялась, и пока она говорила, на заднем фоне я уловила приглушенный мужской голос с такими теперь знакомыми интонациями, подтверждая все мои догадки о совместном времяпрепровождении Терезы и Даниэля, но это только усилило мое беспокойство. Лизель тоже не видела подругу, и каждое новое отрицание все больше выводило меня из себя.
— А что если у Бианки закончилось терпение и она решила радикально подойти к вопросу устранения Кристель? — прошипела я, вглядываясь в лицо Дафны.
— Нет, нет, что ты! — испуганно замахала руками она в ответ, — Бианка никогда бы не решилась на подобные меры! Максимум — шантаж, угрозы, но вот настолько навредить человеку, вплоть до… физического устранения? Неееет… Это исключено!
— Пиши ей сообщение по магофону, — я стремительно подошла и нависла над ней, не позволяя встать с кресла, — пиши прямо сейчас при мне!
«Бианка, извини за странный вопрос, но… ты совершенно случайно не видела Кристель Алдрин сегодня после обеда?», — послушно отправила она сообщение, и мы вдвоем уставились на кристалл магофона, ожидая ее ответа.
Секунды тянулись бесконечно долго. Я буквально чувствовала, как каждая клеточка моего тела напряжена до предела. Наконец, на ее кристалле появился ответ.
«Нет, не видела. А что случилось? Ты воспользовалась новым составом?» — короткое, сухое послание от Бианки меня совершенно не успокоило.
— Видишь? — Дафна подняла на меня глаза, в которых читалась надежда и облегчение, — она бы не стала так отвечать, если бы что-то знала! Бианка осторожна и последовательна, поэтому пока она не получит результат с… — Дафна замялась, но нашла в себе силы продолжить и назвать вещи своими именами, — с порошком ментального воздействия, она не будет даже придумывать новый план в отношении Кристель! Если бы ей были свойственны импульсивные поступки, она бы уже давно разорвала помолвку с Даниэлем — после всех его похождений и выходок, даже не взирая на выгоду от этого союза!
— Пожалуй, что так… — с сомнением протянула я, мысленно соглашаясь с ее доводами.
Когда время перевалило за полночь, я услышала чьи-то торопливые шаги в подъезде. «А вдруг это Кристель?» — подумала я и бросилась открывать входную дверь. В подъезде было темно и безлюдно, а на пороге нашей квартиры лежал большой коричневый конверт. Подняв конверт, я почувствовала, как в нос ударил резкий, почти агрессивный аромат мужского парфюма — терпкий, с отчетливыми древесными нотами, переплетенными с мускусными оттенками, а в шлейфе проступала легкая горечь. Этот запах был настолько насыщенным и запоминающимся, что, казалось, пропитал насквозь бумагу конверта, оставив на ней едва заметный маслянистый след. Дрожащими руками я вскрыла его и достала вложенную записку.
«Кристель, как ты можешь так себя вести⁈ Ты позоришь себя подобным поведением!!! Немедленно прекрати эти непристойные объятия и поцелуи! Ты должна вести себя достойно, как подобает настоящей леди. Этот парень недостоин тебя, он использует тебя!!! Ты обязана прекратить это безобразие! Я слежу за тобой и знаю все. Ты должна измениться, иначе будет поздно. Ты должна стать той, кем я тебя вижу — чистой, непорочной, достойной истинной любви!!!» — слова были написаны неровным, даже дрожащим почерком, с множеством подчеркиваний и восклицательных знаков. Некоторые фразы были зачеркнуты и написаны заново. Я перечитала это письмо несколько раз, чувствуя, как по спине пробегает холодок.
В этот момент в коридор вышла Дафна, привлеченная шумом от входной двери.
— Что случилось? — спросила она, заметив мое побледневшее лицо и записку в руке.
Я молча протянула ей прочитанное письмо. Дафна мельком взглянула на нее и лишь презрительно усмехнулась.
— О, опять этот сумасшедший пишет свои бредни. Мы уже давно привыкли, что Кристель постоянно получает от него подобные послания. Мы их даже не читаем, просто выбрасываем, — спокойно отмахнулась она, комкая в руках записку.
— Я не знала… — чувствуя нарастающую тревогу, я забрала обратно у нее это подозрительное письмо, расправила его и вновь всмотрелась в кривые строчки, — но это же выглядит как угрозы! Ты только посмотри, как он пишет, какой почерк неровный, он же ведь явно не в себе!
— Кристи скорее всего просто не хотела тебя беспокоить, поэтому и не говорила, — неуверенно пожала плечами Дафна, — это просто очередной жалкий воздыхатель, который вообразил себя защитником морали и благодетели Кристель. Кто-то дарит ей цветы, кто-то пишет стихи, а кто-то вот такие записки, — в ее голосе я услышала нотки зависти, — он уже почти год пишет подобные записки, но ни разу не попытался увидеться с ней, так что он совершенно безобиден, не переживай, — и она пошла к себе в комнату, поставив тем самым точку в этом обсуждении.
Еще один неизвестный элемент в моей задачке, который не могла игнорировать. В записке чувствовалась настоящая одержимость, а слова «Я слежу за тобой» не выходили у меня
