Тайны Троссард-Холла - Виолетта Орлова
— За Треверса! — закричали хором ребята и чокнулись элем. Громче всех горланил Тин, который уже представлял себе, что прекрасный торт загадочного цвета ночного неба как бы случайно окажется у него в животе и вполне заменит ему тренировочный обед, а вместе с тем и тренировочный ужин.
— Пусть каждый скажет по слову в честь именинника! Поздравление или похвала! — предложила Диана и сама начала игру: — Самый добродушный!
— Веселый! — подхватил кто-то.
— Милый!
— Наш любимый толстячок!
— Прекрасный кавалер!
И так далее до тех пор, покуда и без того красное, разогретое от бега пухленькое лицо Треверса не окрасилось в цвет винотеля.
— Будь счастлив, Треверс! — тихо и даже робко прозвучала последняя фраза, будто бы поставив точку в непрекращающемся потоке теплых слов. Все вдруг замолчали и с интересом посмотрели на Тода, отчего его вроде бы смуглое лицо сразу же явственно побледнело. Но мальчик старался не показывать, что смущен. Раньше, будучи балагуром и душой компаний, он любил всеобщее внимание. После встречи с Желтым морем даже мимолетный, ничего не значащий взгляд тяготил и раздражал его. Сейчас ему также не хотелось выделяться, но уже по иным причинам. Не раздражение и ненависть двигали им, просто он понял, что ничем не лучше других. Не лучше, но и не хуже, поэтому не стоит смотреть на собеседника сверху вниз, лучше начать снизу и остановиться на уровне глаз, как с равным. И если уж быть в центре внимания, то не стоит этим гордиться, но и бояться тоже не надо. Наверное, эту истину ему привил Даниел, его друг.
— Я… Просто хотел пожелать тебе, Треверс, то, что я давно хотел бы пожелать самому себе. Будь счастлив независимо от того, устроен ли мир так, как хочешь ты, независимо от того, сбываются ли твои мечты и желания. Я всегда считал себя несчастным, так как в детстве потерял младшую сестру. Мне казалось несправедливым, что я живу свободным, в то время как она, возможно, находится в заточении. Это состояние вечно несчастного и жалеющего себя человека я тщательно скрывал, и никто, я уверен, никто не мог бы догадаться, какие мысли гложут мое сердце. Но вот, наконец, мне открылась удивительная истина: мы действительно можем изменить свое отношение к происходящему. Я вдруг понял, что счастлив. Счастлив, так как остался жив после встречи с Желтым морем. Счастлив, что у меня есть такой друг, который помог мне не только остаться в живых, но еще и осознать многое. Ведь если бы меня не было, то уже никто никогда не смог бы помочь моей сестре. И, да, я счастлив, так как верю, что мне по силам ее отыскать, и я также счастлив вдвойне, что Эвридика со мной. А ведь все могло быть совсем иначе… Дни унылого печальны, а у веселого сердца — вечный пир. Это все, что я хотел тебе сказать, — неловко закончил мальчик, глядя на Треверса.
Именинник благодарно кивнул Тоду.
— Я верю, что ты ее найдешь, — серьезно добавил он. — Ты найдешь свою сестру.
Неловкое молчание воцарилось на секунду, затем Треверс продолжил:
— Спасибо, ребята! Мне очень приятно, что все, кого я звал, пришли ко мне на праздник. Я рад, что у меня столько друзей. Но… Прежде чем приступить к торту, я хочу предложить вам кое-что… — Треверс немного замялся и продолжил: — Один из наших друзей сейчас в больнице. И вряд ли это осознает. Я хотел бы, чтобы мы пришли к нему, и все вместе съели этот торт.
Ребята восторженно загомонили — всем без исключения понравилась эта идея. Энергетики захлопали Треверсу, а тот смущенно наклонил свою кудрявую голову. Роза с благодарностью посмотрела на Треверса — мальчика, на которого раньше она бы даже и не взглянула.
— Ну пойдемте же! — пылко произнес Даниел, вставая. С недавних пор он стал поддерживать любую инициативу и всегда первым бросался на ее осуществление. Щуплый мальчик галантно протянул руку Лилетте, и они первыми покинули шумный «Уголок Билли Блейка».
Больнице в Троссард-Холле отводился целый зал — огромный, с высокими колоннами и загадочными, будто бы живыми скульптурами. Тут сильно пахло лекарствами и травами. Артур вспомнил, что именно здесь началось его первое знакомство со школой. Сюда он попал после того, как упал с единорога. Больницей заведовала профессор Лист — нелюбимая всеми старая женщина, которая, впрочем, к своей работе относилась очень внимательно, если не сказать трепетно. Она сама подбирала лекарственные травы и варила отвары, необходимые для скорейшего выздоровления. Профессор признавалась, что ненавидит заболевших детей, но студенты подозревали, что она и здоровых-то не особенно жалует.
Здесь было пустынно; как правило, больные быстро выздоравливали и почти никогда не задерживались в этом помещении, пропахшем лекарственными ароматами. Ребята шумно прошли через зал и очутились перед маленькими комнатками, в одной из которых слабо горел свет. Сейчас тут жил их друг.
Артур, скрепя сердце, открыл дверь; он страшился увидеть Антуана не таким, каким он всегда его знал — немного задиристым, самоуверенным и нахальным, но в целом неплохим парнем.
Из комнаты выглянула недовольная медсестра. Она покачала головой, давая понять, что визиты к больному пока не разрешены. Однако, увидев толпу понурых ребят с огромным тортом, она смилостивилась над ними и пропустила внутрь. Тут-то они его и увидели.
Антуан сидел на кровати и рассеянно болтал ногами. Его жидкие черные волосы были аккуратно расчесаны, на нем была длинная пижама. Лицо его выглядело сосредоточенным, словно он обдумывал какую-то необычайно важную для себя мысль. Ребята застенчиво столпились вокруг кровати, не зная, что и сказать. Они даже сперва удивились, видя их друга в таком нормальном состоянии. Ведь после стольких разговоров о его сумасшествии и неизлечимости можно было ожидать чего угодно, но только не этого: больной выглядел абсолютно здоровым.
Треверс растолкал всех и первым подошел к Антуану.
— Сегодня мой д-день рождения, — тихо, заикаясь от волнения, проговорил он. — Этот день был бы не таким счастливым, если бы я решил праздновать его без тебя.
Пациент внимательно выслушал приятеля, а под конец даже улыбнулся, сделавшись невероятно симпатичным. Его глаза на миг благодарно вспыхнули — как если бы он действительно
