Марс Экспресс. Тэм - Седрик Деготтекс
– У меня тоже есть друзья, – тем временем продолжает Тэм. – Карлос, Алин? Подойдите ближе, пожалуйста… Здесь никогда никого не бывает, кроме доктора и Изис. Иногда отец заходит.
Алин и Изис смотрят друг на друга, Дополненная кивает, и Алин идет вперед. Когда она входит в облако наномашин, рассеивающееся перед ней, Карлос остается сзади. Похоже, он детально рассматривает в комнате все, кроме девочки.
– Ладно. Мы вам поможем… – произносит он, и его заявление звучит так глупо, что Алин становится неудобно за него, поэтому она решает продолжить разговор сама.
– Так значит, у тебя есть друзья? – Алин отвечает на фамильярность Тэм с непосредственностью, которая дается ей на удивление легко. – Я считаю, что это… очень важно. Дружба помогает мне справляться с трудностями, – добавляет она, пытаясь, может, несколько наивно, показать девочке, что она старается осознать всю глубину ее страданий.
– Ты сейчас уснешь, Тэм, – спокойным голосом предупреждает Валькариан.
В ее тоне нет ничего злого, но ее холодность немного коробит, как если бы плачущего младенца передали бездушной кормилице.
– Мне кажется, это придает смысл всему, – продолжает Тэм по мыслесвязи, словно Валькариан ничего не говорила. – Вам это уже известно, но я не могу…
– Не можешь что? – спрашивает Алин.
– Ни с кем этим поделиться.
– О…
– Но мои друзья здесь, и они говорят мне, что это неважно.
– Думаю, они правы… – успокаивает ее Алин. – Много у тебя друзей?
– Двое. А у тебя?
– Тоже двое, – отвечает она, чувствуя, как внутренний голос убеждает ее не поддаваться, оставить свои скелеты в шкафу. – Так что у нас с тобой есть что-то общее. Двое друзей.
– Ты скоро снова с ними встретишься, Тэм, – опять вмешивается Валькариан. – Пора прощаться.
– Мне кажется, что я готова на все ради… – Голос Тэм звучит все тише, и Изис подходит к ней, чтобы погладить ее по волосам. – Ради моих друзей.
– Алин? – зовет Карлос, в его голосе чувствуется нетерпение. – У меня Крис на линии, но он весь на нервах и отказывается со мной разговаривать. Ты мне нужна.
Алин не отвечает ему, поглощенная своим гипнотическим разговором с Тэм.
– А ты, Алин?
Она не раздумывает, потому что есть все же что-то, в чем она точно уверена: существует очень мало вещей, которые дают ей больше энергии, уверенности и удовольствия, чем отношения, связывающие ее с Карлосом и Крисом.
– Так же, как и ты. Я готова на все ради этих двух оболтусов.
Тэм улыбается как может, но в то время как ее глаза начинают закрываться, а измученное лицо становится серьезным, она с тревогой смотрит на Алин.
– Даже выдать их секрет?
Алин хмурит брови.
– Нам нужно идти, – настаивает Карлос.
Тэм скоро уснет, а напарник ее торопит. Последний вопрос. Только один. Но какой? Что ее связывает с Эспинозой? Это было бы самым полезным, но…
– Почему ты говоришь о секрете? – спрашивает она, поддаваясь любопытству.
Тэм борется, чтобы держать глаза открытыми, приоткрывает рот, но не может издать ничего, кроме нескольких неразборчивых и тяжелых хрипов, которые заглушают ее ответ.
Поскольку ее веки почти сомкнулись, Алин понимает, что больше ничего не услышит.
– Мы поможем тебе, Тэм!
Но девочка остается безмолвной.
– Мы поможем тебе, Тэм, ты слышишь? – повторяет вслух Алин и осознает, что наклонилась до такой степени, что почти касается ее лица. – Доктор?
Валькариан поднимает на нее взгляд, и становится совершенно очевидно: то, что так потрясло их с Карлосом, для этой женщины – всего лишь механическая рутина, в которой доминируют императивы, далекие от человечности.
– Ее страдания усиливаются в периоды бодрствования, поэтому я стараюсь по возможности их сократить, – объясняет Валькариан, затем поворачивается спиной к Алин и направляется к своему рабочему столу.
Алин задерживается на несколько секунд возле заснувшей Тэм: даже с закрытыми глазами ее лицо искажено гримасой боли, мышцы напряжены. Наклонившись вперед, девочка как будто висит в воздухе и вот-вот упадет. Алин отступает назад, пытается размышлять. Она сохраняет образ Тэм в своей папке быстрого доступа и оставляет голограмму ее лица в правом верхнем углу своего интерфейса: ей пока не до конца ясно, во что они с Карлосом ввязались, но эта встреча с девочкой, открывшая глаза на ее невозможное существование, точно не оставила ее равнодушной.
Алин уже не понимает, хочет ли она справиться с заданием ради Тэм или для того, чтобы оправиться от собственного потрясения.
Когда она немного приводит в порядок мысли, то вспоминает, что Карлос ждет ее у двери, выходящей в коридор. Валькариан уже сидит за своим столом, в середину которого Изис поставила свои хромированные руки с синтетическими мышцами, наполненными яростью.
– Я понимаю ваше беспокойство, Изис, но мне хотелось бы делать свою работу, не слыша вашего лая.
– Алин? Крис вернулся. Он ждет на улице.
Два разговора накладываются друг на друга. «Было бы неплохо изменить свои предположения, доктор, и перестать быть такой бесчувственной». Алин прислушивается: этот открытый конфликт между двумя членами окружения Тэм сам по себе информативен. Повернувшись к ним спиной, она пытается запустить аудиозапись, но сообщение об ошибке напоминает ей, что их доступ имеет свои ограничения.
– Последний вопрос, – произносит она, разворачиваясь, и обе воюющие стороны впиваются в нее взглядом. – Сколько точно осталось Тэм?
Изис смотрит на Валькариан, наклоняет голову, и доктор прочищает горло.
– Скажем, если вы сможете найти Таню Эспинозу за три дня, господин Джендал будет вам более чем благодарен.
Три дня.
Практически без единой зацепки.
Алин вздыхает, затем обращается к доктору:
– Каким образом эта женщина связана со здоровьем Тэм?
Карлос замирает в ожидании ответа Валькариан.
– Потому что Сварадж Эдо-Джендал так решил, – не раздумывая отвечает она. – В моей власти замедлить дегенерацию Тэм, немного облегчить ей боль, но уж точно не попытаться образумить ее отца.
Алин хмурится.
– Вы считаете, что Сварадж Джендал ошибается, считая, что Эспиноза может спасти его дочь?
– Прежде всего я считаю, что это меня не касается. Если у вас есть вопросы по работе медицинского оборудования или по здоровью Тэм, буду рада вам ответить. Что до остального – делайте свою работу так же хорошо, как я делаю десятую часть своей, и вы будете достойно вознаграждены. – Она поднимает глаза на
