Последнее слово единорогов - Виолетта Орлова
– Слыхал, что кочевники зашивают своим врагам глаза? – испуганно поинтересовался Тин, вжавшись в подушки.
– Враки!
– Нет-нет, это правда так. У них есть поверье, что если человеку сшить нитью веки, то он после смерти не найдет дороги в лучший мир.
– Жуть какая-то.
– Я, конечно, все понимаю… – возмущенно вмешался Дан, – но можно сейчас пообщаться на другие темы? Смерть пока не входит в мои планы, а уж тем более с зашитыми глазами.
– Давайте поговорим о любви, – шутливо заявил Артур, чтобы немного разрядить обстановку.
– Глу-упости… Впрочем, я бы и поговорил, только у меня никого нет, кроме сестер, – с грустью выдохнул Тин. – Оказывается, так сложно найти хорошую девчонку… И чтобы еще разбиралась в готовке…
Они бы продолжили этот небезынтересный разговор, если бы вдруг злополучная повозка вновь не остановилась, и на сей раз столь резко и решительно, что ребята, сидевшие друг напротив друга, чуть не столкнулись лбами.
– Да чтоб тебя! – в сердцах воскликнул Артур и решительно выпрыгнул из кареты, намереваясь на свой манер разобраться с возничим. Кучером оказался немолодой мужчина: низкорослый, волосатый, с землистым цветом лица, обвисшими щеками и бегающими карими глазами из-под соболиных бровей. Он напоминал низкорослого медведя, зачем-то усевшегося на лошадь. Откуда его взяла Дейра – никто не знал.
– В чем дело? Почему мы не едем? – с легким раздражением поинтересовался Артур, подойдя к нему вплотную. Почти сразу же он неловко отступил, ибо увидел арбалет, наставленный прямо ему на грудь.
– Я… не совсем понимаю…
– А что тут понимать, парень? Я обязался провезти вас до Омарона, однако в настоящий момент это смерти подобно. Лезть в самое пекло, где назревает бойня? Нет, извольте. Мне дорога моя собственная жизнь.
Артур с откровенным неверием всмотрелся в лицо возничего. Оно было угрюмым и очень определившимся.
– Но что в таком случае вы предлагаете нам делать? Вы отвезете нас обратно в Троссард-Холл?
Мужчина раздраженно хмыкнул.
– Нет, как раз туда мне не надо. Я вызвался вас проводить, поскольку мне нужно попасть в Ту-что-примыкает-к-лесу. Там живет моя семья, и я за нее страшно беспокоюсь. Поэтому сейчас вы немедленно освободите карету и пойдете на все четыре стороны.
– Но вы не можете оставить нас в лесу! – отчаянно воскликнул Артур, чувствуя, как от страшного волнения на его лице проступает испарина. – Пешком мы ни за что не доберемся! У нас совершенно ничего нет для долгой дороги: ни еды, ни палаток, ни карты, словом, мы совершенно не были готовы к тому, что вы бросите нас на полдороги!
Возничий с откровенным безразличием покосился на взволнованного юношу и красноречиво сжал в руках арбалет.
– А-арч? Все в порядке?
– Нет, не в порядке! – в сердцах выкрикнул руководитель. – Мы никуда не пойдем! И вы довезете нас, как вам было велено! – с этими словами он бесстрашно пошел на возничего и остановился лишь тогда, когда острие смертельного оружия коснулось его оголенной груди и на коже появилась алая капелька крови. Впрочем, клипсянин даже не поморщился. Лицо его горело от праведного гнева, и, наверное, со стороны он выглядел столь решительно (хоть его слова и действия не подкреплялись никаким оружием), что у возничего невольно дрогнула рука.
– Что происходит? – воскликнула Диана, не выдержавшая неведения. Она тоже вышла из кареты и с недоумением переводила взгляд с одного на другого.
– Этот господин, – презрительно сплюнул Артур, не отводя пристального взгляда от возничего, хочет оставить нас в лесу, а сам намеревается свалить! Только ничего не выйдет! Мы едем и точка!
Мужчина, похожий на медведя, медленно отвел арбалет и вдруг раскатисто рассмеялся и остановился лишь тогда, когда в груди у него тревожно заклокотала мокрота.
– Дерзкий самоуверенный мальчишка! Только ты не учел одного: это моя карета! И моя лошадь, которая слушается лишь моих приказов. Она не повезет вас, а я, в свою очередь, не тронусь с места, покуда вы все не выйдете из кареты!
– Тогда и мы будем сидеть в ней до тех пор, пока вы не повезете нас туда, куда было уговорено! – упрямо заявил Артур.
– Хорошо. Отлично. В таком случае мы все вместе направимся в Ту-что-примыкает-к-лесу, – почти миролюбиво согласился возничий и легонько стегнул плетью лошадь.
– Что будем делать? – в отчаянии поинтересовалась Диана, дотронувшись до плеча своего избранника. Артур нахмурился, и на лбу у него образовалась продольная складка, как всегда происходило, когда он был чем-то сильно озабочен. Ехать в деревню никак нельзя! Там находился лагерь полидексян. Но и в лесу оставаться – смерти подобно. Что ни выбери – все нехорошо.
– Можете хотя бы подождать еще пару минут? Мы должны подумать… – попросил он дрогнувшим голосом. Возничий благосклонно качнул своей заросшей бурой головой.
– Думайте, пожалуй. Я не тороплюсь.
– Мы не пойдем через лес! У нас нет еды! – испуганно воскликнул Тин, который искренне полагал, что отсутствие провизии – это худшее из всего, что могло с ними приключиться.
Артур сумрачно взглянул на друга.
– Разве ты хочешь обратно в деревню?
Тин сразу вспомнил недавний кошмар, лицо его вспыхнуло, и он опустил глаза, борясь с тошнотой и дурными воспоминаниями.
Что же делать? Впрочем, в груди Артура вдруг зародилось странное чувство, оно было сродни тому, что появляется, когда ждешь чуда.
В нерешительности стояли незадачливые путники на большой купеческой дороге, ожидая подсказки, решения, знака. И он, кажется, не замедлил появиться. Из густых зарослей дубравы на дорогу выступили два хлопково-белых единорога: казалось, они сами сотканы из тумана. Случайная встреча? Едва ли.
Резкими шагами Артур приблизился к одному красавцу и прошептал, ласково касаясь его головы рукой:
– Возьмете нас с собой?
Животное склонило голову в легком поклоне, легко соглашаясь с волей всадника.
– Умеешь разговаривать с животными? – глумливо поинтересовался возничий, все же с некоторым удивлением наблюдая за тем, как единороги почтительно следуют за Артуром. Тот окинул мужчину презрительным взглядом.
– С ними проще договориться, чем с людьми, – тихо пробормотал он и добавил резко:
– Нам больше не нужна карета. Вы свободны. Езжайте куда хотите.
Глава 28 Что было, то и теперь есть, и что будет, то уже было
Из окон деревянного дома Нороган сквозь полуопущенные ресницы лениво наблюдал за Омароном. Столько ночей он провел в неудобных сборных шатрах, и вот теперь, как король, возлежит на вычурной кровати, покрытой шелковыми одеялами. Пол устлан выделанными шкурами горных козлов, остро пахнет смолой, из открытых окон гуляет свободолюбивый ветер. Бесхозный сруб попался им
