Сезон дождей и монстров в Кванджингу - Сонхи Ким

Дохён рискнул отпустить гриву, скользнуть чуть ниже и схватить рукоять меча. Повезло: смог вытащить клинок как раз к тому моменту, когда тэса метнулся к нему с открытой пастью. Отразить атаку он уже не успевал, поэтому соскользнул на землю и откатился в сторону, подальше от имуги – хотя был почти непреодолимый соблазн ткнуть его мечом, а то и отсечь хвост.

Был ещё вариант кинуть что-нибудь тяжёлое в Мингю, который явно вёл свою борьбу.

Дохён с сожалением отказался от заманчивых планов и поудобнее схватил рукоять, обмотав кисточку вокруг запястья, чтобы удержать меч. Правое колено ныло, как и рёбра, и вообще всё остальное. Дохён плюнул на боль и послал тэса кривую усмешку:

– Давай, подходи. Живее, мне ещё этого придурка спасать.

_____

Драконы взвыли в один голос: первым делом имуги добрался до них и уже не отпускал, как бы они ни хотели вырваться. Мингю ощущал их панику, как ощущал бы слабый толчок при землетрясении, но его самого она не затрагивала. Он ещё раз попробовал призвать пурёна и хваннёна, и те, кажется, с радостью согласились бы… но безрогий змей, выждав нужный момент, ухватил обоих за один раз и уничтожил, как до них расправился с их собратом.

– Что будешь делать теперь? – поинтересовался он, глядя на Мингю. – Не надейся ни на кого – мама разве не учила тебя?

Мингю уже почти потерял сознание и даже не понял, слышит ли голос имуги наяву или в иной реальности – да и какая разница, если он чувствовал себя выжатым досуха, словно у него отняли душу. Но последние слова отозвались эхом, причинили боль, и он открыл глаза и посмотрел на врага мутным взглядом. Имуги усмехался, уверенный в своей победе.

Воспоминания приходили вспышкой, а потом наслаивались одно на другое, создавая своеобразное полотно его жизни.

…Мама учила его быть открытым миру и верить в лучшее. Поддерживала его во всех начинаниях, не ругала за ошибки, всегда была рядом.

Мама говорила, что не стоит закрываться от людей, если тебя обидел кто-то. Что всегда надо верить в себя и надеяться в первую очередь на свои силы, но не считать других хуже себя, если тебе не помогли.

«Почему мы живём без папы?» – хотел знать Мингю. Мама грустно улыбалась и отвечала: «Он ушёл от нас. Но он не предал тебя, Мингю, никогда не допускай такой мысли».

«Когда ты устанешь и тебе покажется, что мир против тебя, остановись и прислушайся к себе», – тогда эти слова показались ему странными и нелепыми, хотя он вежливо поблагодарил маму. Но сейчас Мингю понимал, что она хотела – и не могла – рассказать ему. О том, кто он есть.

О том, кем он может стать.

Он усилием воли заставил себя отрешиться от боли и страха, закрыл глаза. Уверенно отмёл в сторону все сомнения, всё, что сдерживало его истинную суть, долгие годы запертую в крохотном уголке сознания. Позволил дракону расправить крылья и поднять голову, ощущая его силу, звенящее напряжение и растущее давление.

Имуги, уверенный, что уже победил, к такому оказался не готов и, когда Мингю внезапно открыл глаза и посмотрел на него, злобно зашипел и ослабил хватку. Конечно, он ощутил изменившуюся ауру, но отпускать жертву не собирался. Бросил ядовито:

– Ну надо же, тебе удалось пробудить силу… только уже поздно. – Он посмотрел на небо, где сиял месяц.

Мингю неожиданно для себя криво усмехнулся. Возвращать контроль над своим сознанием оказалось так же приятно, как выздоравливать после долгой болезни. Дракон внутри рвался наружу, учуяв давнего врага. И Мингю наконец отпустил эту силу, точно зная: она не навредит ему.

Полупрозрачный дракон цвета морской волны взвился в ночное небо, казалось появившись из ниоткуда – только сияние ауры вокруг Мингю говорило, что это связано с ним. Лазурный дракон раскрыл крылья, изогнул шею и атаковал имуги. Тот оскалился и вскинул голову, норовя схватить противника за шею. Мингю опознал в нём морского дракона хэрёна.

Хэрён легко увернулся от замаха безрогого змея, который не отпускал Мингю, и сделал круг над ним. Мингю ощущал свою связь с драконом как нечто, нисколько не напрягающее его, дающее надежду и уверенность. Он не управлял хэрёном, но его мысли были мыслями дракона, его цель – целью дракона.

Им нужно было убить имуги. Так, чтобы он не смог больше возродиться.

Воспользовавшись тем, что внимание имуги занято кружащим над ним драконом, Мингю высвободил руки. Он уже приметил глубокую рану на шее безрогого змея и, когда имуги, взмахнув хвостом, приблизил Мингю к своему телу, потянулся и ухватился за сломанную и торчавшую под прямым углом чешую. Имуги рефлекторно дёрнул хвостом, чем сделал себе хуже: Мингю что есть сил вцепился в чешую, потянул на себя, отрывая её.

Имуги зашипел, но стоило ему отвлечься на секунду на дерзкого человека, хэрён над ним спикировал вниз и запустил когти в морду врага. Хлынула кровь. Безрогий змей бешено взревел, сдавил Мингю, мстя за свою боль. Посмотрел на него яростным взглядом уцелевшего глаза и прошипел:

– Думаешь, это всё?

Мингю впервые ощутил на себе магию иллюзий и одну из её особенностей – способность мгновенно перемещаться в пространстве, когда имуги внезапно оказался за спиной у хэрёна и вонзил клыки в его шею. Хэрён потерял высоту, но успел выровняться прежде, чем ударился грудью о землю. Имуги, не разжимая хватку, давил на него своим весом, норовя прижать к земле и раздавить. Он отпустил Мингю и обхватил хвостом хэрёна.

Мингю чувствовал и свою боль, и дракона в одинаковой степени. Не имея больше никакого способа помочь дракону, он по-прежнему цеплялся за чешую, остро желая в этот момент иметь хоть какое-то оружие… и заметил стоявшего внизу Дохёна, который только что расправился с тэса.

Дохён как раз обернулся, и его глаза расширились, когда он увидел несущихся прямо на него монстров. Мингю не был уверен, что, даже если попробует позвать его, сможет услышать хотя бы сам себя, поэтому молча продолжал цепляться за имуги.

Но Дохён соображал быстро. Он воткнул меч в землю, а сам отпрыгнул в сторону и упал ничком в траву, чтобы его не зацепило.

У Мингю был один шанс, и он его не упустил.

Когда хэрён пролетал низко над землёй, придавленный весом безрогого змея, Мингю свесился вниз, одной рукой держась за чешую, а второй схватил рукоять меча. Та выскользнула, но Мингю успел ухватить кисточку.