Демон из прошлого - Александр Малышев
Лишь Гуль отказался работать. Он нашёл себе новую игрушку — крупнокалиберный Баррет 82 под патрон калибром.50. Забравшись на крышу грузовика, он устроился там, словно снайпер на посту. Изредка он делал вид, что целится в невидимых врагов, и даже стрелял в воздух, хотя делать это было совершенно незачем. Никто не мешал нам заниматься своей работой.
Спустя четыре часа, как и предупреждала Шая, свет начал моргать. Когда мы закинули в кузов последний ящик, он и вовсе погас. Но нам он был уже не нужен. Мы собрались на улице, возле машин. Солнце давно село, и пустыня наполнилась другими звуками. Где-то вдалеке кричали койоты или какие-то другие животные.
— Джон, ты умеешь водить машины? — спросил я, глядя на нашего "танка".
— Немного умею, — ответил он, задумчиво почесывая затылок. — Нас учили это делать, но особой практики не было.
— Отлично. Тогда решено. Ты за руль хаммера, — сказал я. — Но для этого тебе нужно снять броню. В ней ты туда просто не влезешь.
Джон кивнул. Он забрался в кузов хаммера, где мы с Шаей помогли ему выбраться из доспеха. Броня была тяжёлой, и без неё Джон выглядел немного неуклюже, словно привык жить в этой оболочке.
— Давайте закрепим её здесь, чтобы не болталась, — предложила Шая, доставая ремни и крепления из одного из ящиков. Она ловко зафиксировала броню в кузове, чтобы та не сдвинулась во время движения.
— Теперь всё готово, — сказала она, проверяя узлы.
— Гуль, ты садишься за пулемёт, — указал я на пулемет Джона, который мы установили на дугу над кабиной хаммера. — Будешь следить за окрестностями. Мы не знаем, кто может наблюдать за нами.
— Есть, шеф, — Гуль театрально приложил руку ко лбу, изображая воинское приветствие, и забрался в салон хаммера, устраиваясь поудобнее на заднем сидении, с которого, через люк, можно было встать за пулемет.
Ну вот. Кажется собрались. Даже Чирп, понимая, что мы не собираемся идти пешком, запрыгнул в кузов хаммера и удобно свернулся калачиком между двух стальных ног массивного доспеха Джона.
— Готовы? — спросила Шая, которая уже сидела в грузовике.
— Готовы, — ответил я, забираясь на водительское место рядом с ней и заводя двигатель.
Джон занял своё место за рулём хаммера. Мотор грузовика рычал, нарушая ночную тишину, а электродвигатель хаммера, наоборот, лишь едва слышно загудел. Фары высветили пустыню перед нами, и мы отправились обратно в город.
Ночной путь через пустыню превращался в бесконечное путешествие сквозь тьму. Хаммер то обгонял нас, исчезая впереди среди песчаных волн, то отставал, растворяясь в зернистой темноте позади. Его светящиеся фары мелькали, словно маяк, напоминающий, что мы не одни. Но внутри кабины грузовика было тихо, если не считать монотонного гула двигателя и редких шорохов песка, ударяющегося о кузов.
Я бросил быстрый взгляд на Шаю. Она сидела рядом со мной, её металлическая рука лежала на коленях, а взгляд устремлён был куда-то за пределы стекла. В свете приборной панели я видел её лицо — усталое, но сосредоточенное. Её глаза были полны той тоски, которую она всегда так старательно пыталась скрыть.
— Слушай, Шая, — начал я, нарушая затянувшуюся тишину. — А что ты собираешься делать дальше?
— В смысле? — она оторвала взгляд от окна и посмотрела на меня.
— Ну… Мы ведь с тобой выполнили взятые на себя обязательства. Ты починила нам броню, мы помогли тебе добыть чип, чтобы попасть в город. Да и вообще, набрали кучу добычи. Вот мы доберемся до города, продадим этот хлам, поделим прибыль… А дальше что? Разбежимся?
— А… ты об этом, — сказала она задумчиво, затем снова отвернулась к окну. — Да, наверное…
Спустя несколько минут Шая снова медленно повернулась ко мне, будто мои прежние слова вырвали её из каких-то глубоких раздумий. Она опустила голову, её металлические пальцы слегка подрагивали.
— Ты знаешь, Фрэнк, — наконец произнесла она, нарушая затянувшуюся паузу, — иногда мне кажется, что всё это уже не имеет смысла. Я просто плыву по течению, пытаясь найти хоть какую-то зацепку… хоть что-то, ради чего стоит продолжать.
Я бросил на неё быстрый взгляд, но не ответил. Она говорила медленно, будто каждое слово давалось ей с трудом.
— Понимаешь, когда-то давно я думала, что смогу всё исправить. Что если найду способ, то всё вернётся на свои места. Семья, дом… — она горько усмехнулась, — но теперь я понимаю, что это была лишь иллюзия. Нет больше никакого дома. И нет никакой семьи. Сейчас есть только этот грузовик, эта пустыня и вот эти бесконечные барханы, которые никогда не заканчиваются. Я не знаю, что будет дальше.
Её голос звучал глухо, словно она рассказывала историю, которую повторяла себе тысячи раз.
— А знаешь, что самое страшное? — спросила она, не дожидаясь моего ответа. — Когда ты понимаешь, что даже если найдёшь то, что искал, это уже ничего не изменит. Ты всё равно остаёшься один. На этом пути никто не может разделить твою боль. Даже те, кто рядом.
Она замолчала, уставившись на свои руки. Металлические пальцы слегка подрагивали, словно она сдерживала эмоции.
— Ну а почему ты не можешь вернуться домой? — спросил я тихо, чувствуя, что копаю слишком глубоко, но не мог остановиться. — К своим родным? Разве они не ждут тебя?
Шая вздрогнула, будто мои слова ударили её. Она опустила голову, и я заметил, как её пальцы сжались в кулаки.
— Домой? — прошептала она, и в её голосе послышалась боль, которая резанула меня по сердцу. — Я не могу… Не могу вернуться. Не после того, что произошло.
— Да что ж такого могло произойти то? — меня разрывало любопытство.
— Это долгая история, Фрэнк. Очень долгая. И я не готова сейчас её рассказывать. Не готова снова ворошить этот гадюшник в своей голове, — она сделала паузу, ее руки непроизвольно сжимались и расслаблялись. Через несколько секунд она вновь заговорила: — Возможно, я расскажу тебе когда-нибудь. Но не сейчас. Сейчас я просто хочу забыть. Забыть обо всём, что случилось.
Я почувствовал, как её слова давят на меня. Хотелось сказать что-то утешительное, но я понимал, что любые банальные фразы будут звучать пусто и фальшиво. Поэтому я просто молчал, давая ей время перевести дух.
— И что же ты собираешься делать, если даже поиск закончится ничем? — спросил я, наконец, стараясь быть мягче. — Если всё окажется напрасным?
— Тогда… тогда я просто исчезну, — ответила она, не
