Доспех духа. Том 11 - Фалько

Глава 2

– Похоже, что ледяной лотос начинает привыкать и меньше разбрасывается едой, – сказал я, глядя, как Сабина медленными глотками пьёт энергетик. – Полгода и он окончательно окрепнет, потом будет самостоятельно поддерживать баланс. Нужно только научиться его ограничивать, чтобы не переедал.

– Сила – это ведь неосязаемая энергия. У неё нет формы и образа.

– А воображение тебе на что? – улыбнулся я. – Представь, что внутри тебя есть сфера, очень похожая на мыльный пузырь. В ней сейчас трещина, из которой утекает сила. А лотос – маленький, но яркий огонёк в центре, конденсирующий эту силу вокруг себя. Ты его обязательно почувствуешь через пару лет, а сейчас просто доверься воображению. Взять, к примеру, Сяочжей. Её сила – это огненная птица. Не знаю, с чем связано, но когда я смотрю на неё, то воображение рисует феникса, расправившего крылья. Он распространяет вокруг себя волны горячей энергии.

– А у других? – с любопытством спросила она.

– Чтобы оценить, нужно во внутреннее море заглянуть, но кто бы мне позволил это сделать. У Джима, нашего мастера, внутренняя сила очень яркая и… как будто постоянно находится под давлением. Это сложно описать словами. Как большой паровой котёл, периодически выпускающий струи пара. К нему не подступится так просто, любопытного может разорвать на части. А во внутреннее море Мгуапе я вообще заглядывать боюсь. Пугает оно меня.

Как я и говорил, если подключить воображение, то можно было увидеть, как крошечный ледяной лотос во внутреннем море Сабины оживился, почувствовав прилив сил. Он жадно поглощал формирующуюся вокруг энергию, боясь пролить хотя бы каплю. В отличие от него, мой лотос занимался тем же самым, только самостоятельно, без посторонней помощи. Если я поглощал энергию окружающего мира, он забирал процентов пять, отсеивая ненужное. Остатки энергии разливались вокруг, и я, должно быть, светился, как новогодняя ёлка. Поэтому во время отпуска приходилось тренироваться иным способом, больше уделяя время концентрации. И всё же было странно, почему лотосу нравилась только малая часть окружающей энергии? Для меня она была абсолютно одинаковой, а он привередничал. В любом случае мой доспех духа становился крепче, но крайне медленно, а подгонять этот процесс я боялся.

– Обычным мастерам тренироваться проще, – ответил я на взгляд Сабины, наблюдавшей за моими размышлениями. – У тебя есть методика, по которой можно заниматься, ни о чём не думая. А сейчас, как в анекдоте, когда дали силу и выкручивайся, придумывай, изобретай.

– Папа говорил, что у нас хранятся техники для великих мастеров.

– Техники – это такое, второстепенное. Ты не отвлекайся, тебе ещё комплекс упражнений по укреплению тела делать.

Со стороны здания вышел Алан, протирающий руки тряпочкой. Он проверял состояние двигателя грузовика, уровень масла и всего прочего. Мгуапе сказал, что перегнал его сюда месяцев семь назад и беспокоиться можно было только об аккумуляторе, но и это не было большой проблемой.

Время постепенно приближалось к четырём часам дня, и скоро солнце опять начнёт садиться. Не люблю я короткие дни, когда темнело сразу после шести вечера.

Пока Алан открывал вторую ржавую створку ворот, Мгуапе завёл грузовик, затарахтевший неожиданно громко. Мы с Сабиной уже перенесли все наши вещи в кузов и даже разобрали часть сидений минивэна, чтобы удобнее ехать. Жаль было бросать здесь машину, но из-за дождей дальше дороги были такие, что она просто не проедет.

– Можно ехать, – сказал нам Алан. – Судя по карте, это недалеко, километров десять, но дорога там заброшенная и после дождей проехать будет сложно.

– Надеюсь, что всё пройдёт гладко, – сказал я. – Заберём груз и рванём на восток. Хорошо бы Мгуапе не решил поучаствовать в назревающей заварушке.

– Вряд ли, – сказал Алан. – Он уже вынырнул из старой жизни, посмотрел, как спокойно и тихо живут другие. Сам отдохнул, пожил с комфортом пусть и пару месяцев. После такого к прошлому уже не возвращаются. Я вижу, как он торопится. И в этом я его поддерживаю. Не нравится мне всё это. Неприятное предчувствие, словно назревает что-то. Поехали, надо до темноты успеть.

В этом я был с ним согласен, поэтому долго не собирались. Дождались, когда Мгуапе развернёт грузовик, загнали в ангар минивэн, чтобы не бросался в глаза, и сразу двинулись дальше на север. Правда, нам с Сабиной пришлось ехать в кузове, и это было то ещё приключение. Нас нещадно мотало из стороны в сторону и подбрасывало на кочках, но мы держались. Хорошо, что кузов был предназначен для перевозки людей и внутри были крепкие лавочки. Что касается грузовика, то он пёр по грязи как танк, рыча двигателем. Мгуапе оказался неплохим водителем, ни разу не застряв в очередной яме или глубокой луже.

Тент кузова мешал разглядеть, куда мы едем, но сквозь специальные прорехи можно было видеть густые зелёные заросли и деревья, растущие вдоль узкой дороги. Ехали минут сорок, пока внезапно не выбрались на ровную площадку, окружённую всё теми же зарослями. Только когда мы подъехали, я понял, что Алан вышел немного раньше и успел разведать окрестности. Можно сказать, что лишняя мера предосторожности, так как вокруг кроме обилия зелени и грязи практически ничего и не было. Даже зная, что мы на месте, я не сразу заметил неприметный вход в рудник или в шахту, не знаю, как его правильно назвать. Полуразрушенное здание с ржавой крышей, простоявшее здесь не меньше сотни лет, без дверей, но с рельсами, убегающими куда-то вглубь.

Чуть поодаль пристроился ещё один навес с очень старой рыжей от ржавчины самоходной вагонеткой.

– Старые рудники, – подтвердил мою догадку Мгуапе. – Здесь давно ничего нет. Тоннели уходят очень глубоко, часть обрушилась. Но мы далеко и не пойдём.

Подав пример, он первым направился ко входу.

– Подождёшь здесь? – спросил я у Сабины. – Хочу глянуть, что там. Мне по старым тоннелям ещё не доводилось гулять, поэтому любопытно.

– С тобой пойду, – она кивнула.

Алан решил остаться снаружи и покараулить. Мгуапе уже нашёл где-то большой масляный фонарь и ждал у входа в рудник. Он расчистил проход, убрав пару балок, и первым направился вглубь. Пахло в тоннеле сыростью, а под ногами хрустел строительный мусор. Вдоль рельсового пути мы прошли всего метров триста, но всё равно