Игры благородных - Хайдарали Мирзоевич Усманов
Сначала это было еле уловимое дрожание линии, как будто кто-то коснулся пера и оставил невнятный росчерк. Офицер связи нахмурился, подумал о помехах – аномалии здесь “портили” любые сигналы, искривляли их так, что машины с трудом различали хоть что-то. Но через несколько секунд слабый, мерцающий импульс повторился. На панели проступила кривоватая дуга – и техника сразу распознала кодировку.
– Госпожа! – Его голос дрогнул, когда офицер вскочил с места. – Это… это маяк семейной крови!
В зале управления стало тихо. Слова будто ударили в самое сердце каждого, кто находился рядом. Арианэль тут же шагнула ближе, и её лицо побледнело. Она знала эти маяки – тонкие вживлённые кристаллы, которые носили все наследники правящей семьи Великого дома. Их нельзя было подделать. Нельзя скопировать. Только кровь подтверждала их работу.
– Покажи. – Её голос был глухим, почти чужим, и он тут же развернул голографический экран в её сторону.
На этом экране, среди хаотичных шумов, действительно, хоть и очень слабо, светилась пульсирующая точка. И она двигалась… Но не прямой дорогой… Словно пьяный странник шёл по заросшему лесу, петляя, возвращаясь назад, и даже сбиваясь с пути. Линия движения маяка была неровной, ломалась под странными углами. Но направление угадывалось… Она приближалась… К аванпосту…
– Это невозможно… – Тут же глухо пробормотал Эрдор, капитан одного из поисковых отрядов. – Если бы она жива, маяк давал бы сигнал всё это время. А мы неделю не ловили ничего…
– Возможно, аномалии глушили. – Тут же ответил кто-то другой.
Но у всех в груди уже поднялся один и тот же вопрос о том, что если маяк активен – значит ли это, что Лираэль жива? Или кто-то несёт её тело сюда?
Арианэль же просто стояла над панелью, не отводя взгляда от мерцающей дуги. С каждой новой вспышкой сигнала её сердце сжималось. Она видела, что точка движется, иногда останавливается, словно попав в ловушку, затем снова срывается вперёд. И каждая эта остановка отзывалась в ней болью – потому что в ней слышалось дыхание младшей сестры, изломанное и неравное.
– Что бы это ни было… – Наконец-то сказала она, медленно поворачиваясь к св зале. – Мы должны быть готовы. Если она идёт – мы встретим. Если её несут – мы отнимем.
Воины переглянулись. Их лица ожили – не радостью, но остротой. Потому что появилось то, чего им не хватало все эти дни. Цель. И всё же тревога не отпускала никого. Движение маяка было слишком странным. Ни один разумный не пошёл бы так – то петляя кругами, то замирая на месте, словно его что-то удерживало. А порой траектория напоминала рывки зверя, пойманного в силки.
И всё это происходило на глазах всех офицеров аванпоста. Точка на дисплее неуклонно ползла к ним сквозь белый шум аномалий.
Когда сигнал впервые проявился на экране, зал управления аванпоста замер. Было ощущение, будто на секунду перестали работать даже часы – только мягкое, но настойчивое мигание пикселя, который и дал эту надежду. Как это смотрелось с разных сторон – описать важно, потому что именно разношёрстность реакций и создавала ту нервную, почти священную атмосферу, что наполнила аванпост в те часы.
Арианэль долго стояла у пульта сенсорного комплекса, как обычно – прямо, со напряжённой спиной, от которой привыкли ждать приказов. Хотя внутри у неё всё дернулось. Где-то в груди у молодой женщины появилось редкое, острое чувство – не радость, а страх и ответственность, которые сами по себе были тяжелее любого счастья. Внешне она держала лицо ровно, голос был всё также железно-уверенным. Но вокруг неё можно было заметить самые разные мелкие жесты. Сжатые кулаки офицеров… Быстрые переклички… Резкие, хотя и вежливые, команды техникам…
Высшие офицеры, седые ветераны штаба, сразу включились в аналитический режим. Кто-то начал просчитывать возможные траектории… Кто-то – оценивать риски… Кто-то – мгновенно выстраивать списки ресурсов… Их речь была спокойной, но в каждом предложении слышался счёт. Сколько отрядов можно выделить… Какие печати потратить… Как не оставить периметр без охраны… Их лица были как каменные. Застывшая напряжённая решимость. В глазах – тень личной тревоги, потому что на кону была семья… Честь Великого дома и судьба подчинённых.
Техническая команда сразу бросилась искать подтверждение результатов сканирования. В их части зала начался тихий свист. Там шла работа фильтров… Переконфигурация антенн… Перезагрузка алгоритмов подавления помех… Они измеряли кодировку маяка… Сверяли семейные коды… Прогоняли сигнал через десяток защитных фильтров… И когда линия кода подтвердилась как аутентичная – семейная, в комнате послышался сдержанный вздох – этакая смесь облегчения и ужаса одновременно. Так как это могла быть действительно та самая беглянка или её маяк.
Аналитики тут же вывели траекторию движения маяка на голографическую карту. Неровная, петляющая линия, скачки, остановки, странные развороты – всё это вызывало у них множество вопросов. Они озвучивали числа – скорость, интервалы, возможные места пересечения с уже прочищенными секторами – и одновременно говорили вслух вероятности: “ложный маяк”, “подмена”, “живой носитель” или “перемещаемое тело”. Руки техников дрожали нечасто, но когда это происходило – это значило, что ситуация серьёзнее, чем предполагалось.
Старые бойцы, эльфы, что видели больше сражений, чем дней праздников, распознали сразу, что этот сигнал – повод подготовить всё к худшему и лучшему одновременно. Их реакция была практичной. Кто-то шепотом перечислял, каким аномалиям доверять нельзя… Кто-то спокойно настраивал паттерн выхода… А кто-то – с едва заметной усмешкой – вспоминал прошлые ложные маяки и говорил:
“Не рвитесь сломя голову, это может быть ловушка.”
Но в голосе большинства сквозило и другое. Редкая и постепенно оживающая надежда, что можно вернуть пропажу живой. Они делились на тех, ктжо готов идти первым, и тех, кто считает, что первыми должны идти небольшие проверенные группы. Ветераны хмурились, считая риск, и одновременно чувствовали, что это их шанс искупить промахи прошлых вылазок.
Младшие офицеры, что командовали малыми группами и патрулями, заметно оживились. В их глазах загорелась искра – адреналин, смешанный с надеждой. Они быстро обсуждали маршруты обхода, варианты разведки “в упор”, кто возьмёт носитель-локатор, кто – мешок-порошок для “запечатывания”. Их разговоры были резки, полны технических деталей и предложений:
“Мы можем послать два малых отделения, одно – в обход слева, другое – прикрывать правый гребень.”
Их голос дрожал – не от страха, а от осознания, что это шанс проявить себя. Самые молодые, едва натренированные солдаты, слушали и почти не понимали всех нюансов. Для них сигнал означал одно. Возможно, вот-вот вернётся та, кого они всё это
