Битва на выживание - Хайдарали Мирзоевич Усманов
Появление новых доменов влияния. Семьи, породнившиеся с внешними сектами, получили доступ к их учениям. Медицина… Пространственные схемы… Алхимия… Эти дома быстро набрали силу – не лишь за счёт наследия, но и за счёт новых связей…
………..
Но не всё было так радужно. Отвергнутые Пантеоны и кланы начали создавать временные союзы, надеясь пробить оборону через крайние меры. Торговые эмбарго… Магические диверсии… Попытки подкупить мастеров… Это создало определённую напряжённость, но не сломало систему. Лабиринт и древние духовные звери умели перерабатывать и такие вспышки активности.
Но самое важное последствие политических браков – синкретизм практики. В школах Поднебесной появились линии, сочетавшие драконье дыхание и внешние методы. Пространственное Дао стало разделом учения, новым уровнем мастерства. Ученики учили “двойное дыхание”, совмещающее в себе дыхание дракона и дыхание пантеона, чтобы управлять не только силой, но и контекстом её применения.
Войска клана теперь могли посылать “скользящие отряды” – небольшие элитные группы, совмещавшие пространственные прыжки, иллюзии Лунной Ризы и режущие потоки Ильчхона. Они появлялись там, где их просто не ждали.
Артисты и поэты встраивали в свои творения коды – мелодии-печати, движения, служащие и как искусство, и как заклинание. Ремесленники плели амулеты-узлы, которые хранили в себе части пространственной техники.
Так родилось новое мастерство в Дао Цзы. Многослойное… Практичное и опасное… Путь, где духовое совершенство шло рука об руку с контролем пространства.
Андрей не только поощрял открытия – он внедрил систему гарантий. Узлы контроля в обмен на знания. Любая секта, желающая открыть школу в Поднебесной, должна была вложить часть своего знания в узел – “пожертвовать” книгу, слово или технику, чтобы лабиринт мог её изучать и нейтрализовать вред.
Такие браки сопровождались печатями. Если внешняя родословная пыталась использовать связи против Поднебесной, печать давала право клана “изгнать” её – навсегда, с потерей имени и памяти.
Расширялась и сеть наблюдения. Ученики-послы, обученные в школах Поднебесной, возвращались в свои секты не просто как невесты, а как наблюдатели. Они держали связь с лабиринтом, их сердца были отмечены, и любое подозрение распознавалось как трещина.
И всё же он не был тюремщиком. И Цзяолин и Андрей уже понимали, что энергия течёт сильнее, когда не скована. Их политика – “вставлять костяк, а не путы”. Первые дети от таких браков стали “проволочными” узлами будущего. Они рождались с удивительными способностями. Могли “видеть” карту узлов, ощущать дрожь пространств, сгущать дыхание в людские руки. Эти “пространственные драконорожденные” заняли быстро элитные посты – в академиях, в дворцах, в корпусах охраны.
С ними пришла и новая опасность. Амбиции. Дети-лидера одной из внешних сект, обученные пространственной технике, могли бы в руках хитрецов стать ключом к чужому вторжению – если бы не печать, не лабиринт и не зоркий глаз дракона.
К концу первых лет политики родственных связей Поднебесная получила то, чего искала. Всё больше возрастающий приток знаний, мастерства и наплыв новых идей. Новые секты и кланы выросли, искусство Дао Цзы обогатилось, а элита обрела пространственную гибкость и страшную боевую эффективность.
Одновременно с этим мир стал куда более сложным. Племена внешних Пантеонов по-новому выстраивали дипломатию. Кое-кто пытался использовать браки как своеобразную четвертую линию атаки. Кое-кто образовал тайные союзы.
И всё же в центре этого вихря стояли Андрей и Цзяолин – молодой покровитель и дракон. Они держали равновесие не железом, а тканью. Печатями… Клятвами… Ритуалами… И тем, что умеют делать лучше всего. Превращать любую чужую силу в силу Поднебесной. Их политика была опасна и тонка. Она рождала могущество, но и требовала постоянной бдительности.
В залах дворца, когда вечер опускался на сияющие крыши, Андрей иногда брал за руку ту или иную из юных невест – не для власти, а для того, чтобы увидеть в их глазах, что их внутреннее пламя не чуждо Поднебесной. Дракон же опускал своё крыло над домами и шептал древние имена, закрепляя печати. На стыке кровей и ритуалов зародилась новая эпоха – под покровительством Дракона. Просторная, и опасная, в которой мосты к другим мирам строились медленно, но навсегда.
На заре новой эпохи, когда мир Поднебесный окончательно вошёл в ритм драконьего покровительства, Андрей первым делом снял с себя всё, что касалось императорского трона. Он слишком ясно понимал – политика, дворцовые интриги, игра на алчности и страхах знати никогда не были его дорогой. Он был воином, алхимиком и искателем, но не правителем в классическом понимании.
Однако именно благодаря ему удалось собрать воедино то, что веками разрушалось. Разрозненные княжеские дома, что когда-то рвали Поднебесную на части, вдруг оказались объединены в единую структуру через то, чего никто не ожидал. Родственные узы. Андрей сознательно пошёл на шаг, который в старых эпохах считался почти невозможным. Он породнил между собой великие и малые дома, обручил их наследников, позволил новым ветвям переплестись.
Многие дворяне сперва с недовольством смотрели на это – ведь старое величие их кланов меркло. Но время показало, что подобная родственная сеть, где почти каждый княжеский дом имел прямую или косвенную связь с семьёй Андрея и его супругой-драконом, сделала невозможным все прежние раздоры. Теперь любой конфликт внутри знати грозил ударить не только по врагу, но и по собственным родственникам. Постепенно древняя клановость, столь яро державшая Поднебесную в разобщении, пошла на убыль.
Андрей распределил власть тонко и осторожно. За сыновьями и дочерьми от разных жён он закрепил ключевые регионы Поднебесной – города, торговые пути, крепости у мест силы. Каждый ребёнок получал свой удел, но не абсолютную независимость, а право управлять от имени Великого рода.
Совет старейшин, в который вошли представители союзных домов, был создан как противовес чрезмерной централизации. Но в совете всегда оставалось место для слова Андрея или его прямых наследников.
Императорский трон он передал одному из сыновей от союза с благородным домом, тщательно подобранного именно на эту роль. Юноша обладал политическим чутьём и умением вести за собой. Однако Андрей ясно дал понять, что этот трон не возвышает, а обязывает – и покровительство рода драконов всегда выше любой земной власти.
Тем временем его супруга-дракон, достигшая истинного Божественного уровня, пошла своим путём. Она сумела найти в соседнем мире – в затерянных, полузаброшенных землях, где охота на древних кровных потомков небесных драконов длилась тысячелетия, уцелевших представителей этого рода. Они были слабы, их кровь была размыта и изранена поколениями преследований. Но всё же в их сердцах теплился огонь первородного величия.
Она
