Стратагема несгораемой пешки - Андрей Евгеньевич Фролов
Ступая по засохшим потекам, будто по путеводным линиям, в кухню пробрался Эджиде. Приблизился, уже догадавшись, что именно нашел Зентек. Покачал головой, пожал плечами, поморщился. Под ногами хлюпала вода, валялись вскрытые упаковки из-под сока и молока.
— Эта сука, — скривился Анджей, — забыла закрыть дверь. Полагаю, они воняют уже пару суток…
Наваленные кучей тела обмякли, словно гора прелых листьев. Сверху на них обильно капало.
— Пересчитал? — хрипло поинтересовался Аметист.
— Девять. Все, кто числился в персонале станции, — Зентек кивнул.
Не склонный к сантиментам, Эджиде вдруг подумал, что на пенетраторе Данста он отыграется ножом. Как бы глупо это ни звучало, отыграется не за смерть ученых — они явились всего лишь допустимыми потерями гражданского населения, — а за неуважение к мертвым… Разумеется, после того, как цифровой уродец сообщит Радольскому все, что знает.
Глаза Дрейфуса стали похожи на щелки.
— Продолжаем зачистку, — прошептал он, качнув стволом. — Леандро, вперед!
Двойка вошла в коридор, прочесала западную полусферу.
По очереди выдвигаясь вперед; медленно и осторожно, то приседая, то резко вываливаясь в холлы. На следующей развилке снова разделились, соревнуясь с Зентеком в скорости прохода помещений, и именно это позволило Леандро Байну первым найти пенетратора.
Когда Эджиде принял сигнал и добрался до рабочего зала, молодой пешка уже стоял над телом погруженного в виртуальность гика. Мягкая маска бойца, блокирующая излучение физиосканеров, была мягким валиком закатана под козырек шлема — пульты управления камерами внутреннего слежения были предусмотрительно отключены. За спиной темнокожего появился Зентек, с трудом подавивший непроизвольный рвотный позыв…
Дрейфус замер на пороге, не совсем доверяя глазам.
Когда он был маленьким и носил совсем другое имя, мама читала ему европейские народные сказки. В том числе о страшном зубастом народце — ужасных ограх-людоедах. Волосатые, вонючие и тупые огры жили в пещерах, охотясь на маленьких детей или домашних животных. Они волокли свою добычу в жуткое логово; там вся семья чудовищ рвала жертву на куски, выгрызая самое вкусное, а остальное бросала прямо на пол. Оттого пещеры огров были ужасны и усыпаны костями, от которых исходил ужасный запах. Когда Эджиде «Аметист» Дрейфус вошел в центральный зал восточного купола, ему примерещилось, что пенс попал в пещеру к одному из таких монстров…
Нет, на полу не валялось костей… не пахло человечиной… а в клетках не плакали маленькие пленники. Но сходство, тем не менее, присутствовало… За пять неполных дней, проведенных пенетратором на станции, пол покрылся ровным слоем полупустых банок, пакетов, упаковок и бутылок. Виднелись этикетки тушенки, шоколада, бобов, каш, сушеных фруктов, соков, чипсов и сухих завтраков. На полу, столах и даже мониторах поблескивали потеки кофе и других напитков; на полках притаились пустые капсулы и ингаляторы из-под нейростимов и наркопыли; пирамидами громоздились грязные стаканы и тарелки, одноразовая использованная посуда была лихо побросана в один угол. Зачастую с остатками пищи. А еще в комнате пахло так, словно в ней не только поглощали пищу, но и производили совершенно противоположные процедуры…
Посреди мусорной пустыни, словно памятник современной цивилизации, застыл багажный робот с разряженными аккумуляторами. Теплая верхняя одежда, в которой пешка Доппельгангера прибыл на «Шальтер Лакс», была комом сложена на одном из кресел. Многочисленные терминалы пестрели графиками и таблицами синхронизаций.
— Спящая, твою мать, красавица… — растянул бескровные губы Байн.
Сухой, будто мумия, почти полностью обнаженный Гармоник лежал в удобном кресле, разложенном почти до состояния кровати. Провода, датчики и сенсоры плотно облепили лицо и голову, тянулись к стационарным терминалам от запястий, впалой груди и даже тощих бледных ног. С первого взгляда было сложно сказать, какую аугметику гик носит постоянно, а какая является частью подключенных извне приборов.
Шею спящего охватывал массивный ошейник вживленного корсетного биотерминала. Широченные очки-маска скрывали не только имплантированные окуляры неохума, но и высокий лоб. Единственным ярким пятном оставалась татуировка — будто мужчина просто уснул, а в этот момент к его щеке присосалось мерзкое насекомое.
Тело пенетратора редко подрагивало. Как у собаки, во сне гоняющей зайцев. Чуть заметно изгибалось на эргономичном ложе, тряслось и сокращалось. Бледная грудь мерно приподнималась и опускалась под побегами проводов и трубок, заставляя зеленую молнию на экране медицинского монитора подпрыгивать в такт. Тонкие пальцы, увенчанные кольцами и полуперчатками управления, вяло шевелились. Словно у утопленника, угодившего в подводное течение…
Пенетратор Данста находился очень далеко. Много дальше космических просторов. В тягучих недрах пространства, так до конца и не освоенного людьми…
— Нейроспатиум, — со знанием дела констатировал Леандро, откидывая капюшон парки. — Вот это, — он обвел ближайшие терминалы рукой, — оборудование нейропсихологической коррекции сознания. Полного погружения в инфоспатиум. Увлечение дорогое и небезопасное, но в разы повышающее эффективность пенетраторов. Не думал, что шавка Данста умеет прыгать на такую высоту. Да еще без супервизора…
— Разбираешься в этом? — Эджиде отпустил пистолет-пулемет, и тот клюнул стволом вниз, обвисая на слинге. Ухватившись за глазную прорезь, мужчина стянул маску на подбородок. — Сможешь безболезненно отключить ублюдка?
— Кое-что изучал… — Байн неопределенно пожал плечами. Зентек смотрел на имплантаты полуголого неохума со смесью интереса и откровенного презрения. — Но гарантий не даю…
Леандро бережно провел рукой по проводам и панелям управления капсулой, ошейнику гика, уставился в дисплеи. Таймер, отвечающий за возвращение пенетратора в собственное тело, показывал, что находиться в цифровом пространстве тому оставалось больше двух часов.
— Могу вызвать Радольского… — Аметист растерянно почесал кончик носа. — Может, чахоточный подскажет, что и как…
— А разбудить? — спросил Зентек, все еще не выпускающий оружия из рук. Маску он тоже снимать не спешил.
Остальные пешки взглянули на него с откровенным недоверием.
— Это чревато… — осторожно ответил Байн. — Это существо сейчас… как бы не здесь. Тело продолжает совершать физиологические процессы, а вот сознание… Его словно перелили в другой сосуд.
— Если знаешь, что делать — делай, — принял решение Эджиде. — Торчать тут два часа и ждать, пока уродец проснется сам, мы не можем.
Леандро медленно кивнул и вернулся к изучению мобикомпов, расставленных вокруг кресла.
— Я не верю в существование души, — угрюмо проворчал Анджей. — Хочешь сказать, стоит силой отрубить ублюдка от инфоспатиума, и тот останется… где? В астрале? Лимбе? Краю заблудших душ и
