Шутки Богов. Следующий шаг - Хайдарали Мирзоевич Усманов
– Что смешного я сказала? – В её голосе прозвучал опасный металл.
Он с трудом остановился, провёл рукой по лицу и всё ещё улыбаясь, спокойно ответил:
– Потому что эта девчонка, от которой ты хочешь, чтоб я избавился… – Он внимательно посмотрел ей прямо в глаза, а потом снова улыбнувшись продолжил. – Это Истинный Небесный дракон. Цзяолин. Придётся тебе её терпеть…
Княгиня на секунду застыла в ступоре.
– …какой… что?…
– Настоящий. И это не метафора. Не символ. Настоящий дракон, принявший человеческий облик.
После этих словно она просто онемела. Все легенды, сказки, мифы, которые она когда-то слушала в детстве… Вдруг вспыхнули в голове ярким светом.
– Ты хочешь сказать… что… она…
– Да. – Весело усмехнулся он. – И если бы ты попыталась интриговать против неё – боюсь, это закончилось бы не просто политической неудачей…
Он наклонился ближе, и медленно, и даже намеренно угрожающе прохрипел:
– …ты бы вызвала гнев дракона. И, возможно, мой, потому что мы связаны с ней. Духовно.
Иньюй резко опустила взгляд. Пальцы сами стиснули край простыни.
– Я… не знала…
Он мягко коснулся её подбородка, заставляя посмотреть прямо в глаза.
– Поэтому и говорю тебе это прямо. Чтобы ты не делала глупостей. По привычке. Я умею прощать интриги, если не было серьёзных последствий… А вот Цзяолин – нет… Мне вообще кажется, что драконам не свойственно даже само слов Прощение. Не говоря уже про какие-то там смыслы и даже чувства подобного рода.
Она медленно кивнула, глубоко вздохнув – слишком глубоко, как человек, внезапно осознавший, насколько близко находился обрыв. Молчание длится ещё пару вдохов. Потом он вдруг, абсолютно спокойно, добавил:
– Что касается… других девушек. Тут проще. Из-за связи с драконом у меня чувства немного… изменены. У драконов полигамность – это естественно. Для них иметь несколько жён – нормально. Это дело потомства и усиления рода. Они не считают это чем-то неправильным. – Он поймал её ладонь и лёгким движением вплёл свои пальцы. – Я поэтому говорю заранее, если так случится, что у меня действительно будет несколько женщин… Я не собираюсь вмешиваться в ваше соперничество. Пока вы уважаете друг друга – я не трону эту тему. Но если кто-то начнёт вредить другой… Да ещё и намеренно… Тогда вмешаюсь. Жёстко.
Ее щёки едва заметно порозовели – не от стыда, а от того, что ни один мужчина ещё не говорил с ней так прямо.
– То есть… Ты не исключаешь, что…
– Нет. – Спокойно прервал он. – Не исключаю. Но и никому не обещаю преимущество.
Потом он наклонился ближе и, уже улыбаясь, добавил:
– Но ты сейчас первая, кто лежит на моей груди. Помни об этом.
Он прижался лбом к её виску. И она, неожиданно для самой себя, улыбнулась – тихо, почти девичье – и крепко сжала его пальцы.
– Тогда… Я просто постараюсь быть той, к кому ты вернёшься первым.
На этот раз – улыбнулся он…
Возвращение и молчаливый приказ
Когда карета княгини Ло пересекла внешние ворота столицы, её прибытие ожидали с внутренним напряжением. Слуги выстроились в тихий коридор, старейшины – уже сидели в зале совещаний. Всем было ясно, что она возвращается… Или с новым планом атаки… Или… С поражением.
Но когда двери открылись и Иньюй вышла. Она выглядела невероятно спокойной. Не раздражённой. Не озадаченной. А именно спокойной. Так, как будто не скрывалась поражённая сторона… А человек, нашедший правильный путь.
Она не позволила подать своё кресло. Сняла плащ прямо у входа – и, даже не садясь, произнесла:
– Все прежние схемы, касающиеся Долины Совершенствования, немедленно свернуть.
В зале тут же возникла весьма затяжная пауза. А потом один из старейшин, не удержавшись всё же переспросил:
– Госпожа… Вы уверены?.. Мы… теряем влияние…
Она подняла на него взгляд. Спокойный, прямой. Но в нём было столько уверенности, что воздух задрожал.
– Повторяю! Ни одного действия против Андрея. ни одного касания к его союзам.
Все собравшиеся растерянно переглянулись, а она продолжила:
– Если от нас хотят честного диалога – мы дадим честный диалог. Если нет – мы ждём. Любой, кто попытается “помочь” мне скрытыми методами… – она чуть прищурила глаза – …будет воспринят как предатель.
Это было сказано без повышенного тона. Но прозвучало так, будто в зале пролегла линия меча. Старейшины молча склонили головы. А она сделала ещё шаг – и впервые за долгие годы позволила себе сказать открытым текстом:
– С этого дня наш дом будет жить не по старым схемам. А так, как позволяет он – пока мы не докажем, что снова достойны его доверия.
После этих слов она вышла из зала – оставив за собой абсолютную тишину. Впервые за всё время правления никто не знал, какую игру она играет… потому что игры больше не было.
Через два дня после возвращения княгиня Ло сама отправила личные послания сразу в несколько домов. Вместо кодированных фраз и дипломатических реверансов – короткие, прямые приглашения. Без печатей влияния. Без скрытых условий. Первой откликнулась семья Хун.
Зал собраний в резиденции княгини Хун был, как всегда, строг и холоден – символ того, что хозяйка не признаёт лишних эмоций. Молодая княжна Хун Линь встретила Ло Иньюй лично – не как союзницу, и уж точно не как проигравшую… Скорее, как вечного оппонента, с которым каждый жест должен быть выверен. Но уже после первых слов ей пришлось изменить все подготовленные формулировки.
– Я пришла не обсуждать очередную схему. – Начала Иньюй спокойно. – И не предлагать новый союз. Я пришла сказать о том, что если мы продолжим соперничать, то оба наших семейства просто потеряют право на его уважение.
Хун Линь прищурилась, сдерживая лёгкий шок.
– Его… уважение?
– Да. – В голосе Ло Иньюй не было гордости. – Андрей не терпит, когда его семью пытаются строить как политический механизм. А мы – именно это и делали. Ты и твоя семья. Я, и мои старейшины. Семья Соль… Все мы.
Хун Линь чуть заметно напряглась, пальцы на подлокотнике сжались:
– И ты… хочешь, чтобы я… подчинилась его воле?
Княжна тут же вскинула взгляд – холодный, уверенный, и даже через чур гордый. Но Иньюй его вполне спокойно выдержала:
– Нет. Я хочу, чтобы ты перестала принимать решения за него. Если мы претендуем на то, чтобы стать частью его семьи, пусть малой, то мы обязаны иметь мужество спросить его желание, а не навязывать своё.
Эти
