Барон Дубов 10 - Михаил Капелькин
Ладно, пока что у этого не-до-конца-барона сожжённые мана-каналы. На ситуацию повлиять я не могу. Сперва нужно заняться своим восстановлением.
Пока спал, мой организм исцелялся. Не без помощи Семёна и его зелий. К тому же из Пятигорска пришла партия вина, которое доктор прописал. Исключительно в лечебных целях первый бокал я выпил за завтраком. И напиток действительно оказался хорош. Из-за повреждённых мана-каналов меня одолевал подкожный зуд, но вино его успокоило. Я аж вздохнул с облегчением, а на губах сама собой появилась улыбка.
— О, оживает потихоньку, — прокомментировала, жуя бутерброд, Агнес.
К слову, за столом собрались все девушки, Алексей Верещагин и даже Никон зашёл перехватить чашечку кофе.
— Лишь внешне, — вздохнула Лиза. — Думаю, после таких событий наш Николай может быть глубоко травмирован психологически. И ему нужна помощь профессионала. Персональный сеанс, может быть…
— И кто из вас двоих на этом сеансе будет лежать на кушетке и исцеляться? — хмыкнула гоблинша, вызвав смешки остальных.
Лиза лишь глаза закатила, а затем подмигнула мне. Всё понятно, какая у неё программа проработки посттравматического стресса. Нет, у меня сегодня другие планы. Сперва на рыбалку, а после — загадка метеорита.
На рыбалку я отправился для прочистки мозгов. Этот способ у меня всегда работал, и в этот раз я откладывать его не стал. А с чистой головой проще браться за решение задач, что тебе подкидывает жизнь.
Женщин и Верещагина оставил в поместье тренироваться под чутким руководством Никона. Старый вояка хорошо знал, как заставить молодых пропотеть. Я же сразу отправился на рыбалку, прихватив снасти и палатку. Не столько рыбу хотел поймать, сколько просто остаться наедине с собой и переворошить весь тот ворох мыслей, что скопился в голове. В спутники взял только Альфачика. Гоша ощущался где-то на территории баронства, но, где конкретно, я не стал узнавать. Просто почувствовал, что он занят чем-то для него важным.
Погода стояла отличная, солнце светило, снег под ногами скрипел. Лепота, в общем. На озеро вышел с той стороны, где боя не было, поэтому оно выглядело умиротворённым. Ровная снежная гладь, искрящаяся под открытым небом. Спустя несколько сотен метров остановился, ногой придержав покатившиеся дальше сани со скарбом.
Где-то здесь мы не так давно рыбачили с Верещагиным. Хорошее место. Только вот… ставить ли палатку? С одной стороны, сейчас слишком светло, чтобы рыбачить, и хороший клёв начнётся только на закате, когда свет станет мягче, а рыба станет хуже видеть и потеряет бдительность. С другой стороны, последние дни стоит хорошая погода, значит, давление не меняется, и рыбу вполне можно поймать и в дневные часы.
А, ладно! Поставлю палатку и потом буду бурить. В конце концов, я здесь не только из-за рыбы. Вообще, люди любят рыбалку по разным причинам. Кто-то, как я, любит сам процесс. От момента выхода из дома и до того, как начнёшь разбирать и складывать снасти и удочки в конце. А кому-то важен сам факт, что он поймал рыбу. И чем больше, тем лучше. Таких рыбаков я не люблю и не уважаю. Очень часто ради хорошего улова они идут на хитрости.
Используют, например, специальные удочки с электрическим мана-кристаллом в рукояти. Они бьют рыбу током в большом радиусе, и та всплывает кверху брюхом. Да, добыча выходит хорошая. Да только рыба из этих мест уходит потом. Если вообще остаётся, кому уходить. Такая удочка не делает разницы между мальками и взрослой рыбой. Глушит взрослую, и убивает мелочь, которой ещё расти и расти. Выжигает, можно сказать.
Думая об этом, так сильно вонзил крючок от палатки в лёд, что он аж затрещал. Что поделать? Очень уж сильно я таких рыбаков не люблю. Ладно, вот и палатка готова. Сделал несколько лунок, но удочки ставить не стал. Решил помедитировать, как целитель советовал, чтобы ускорить восстановление мана-каналов.
Вытащил вино и снедь, перекусил, затопил печку и закрыл глаза, погружаясь в транс. Начал осторожно прогонять ману по каналам, отчего всё тело защипало. Зараза, даже вино не помогает! Ничего, потерпеть можно. Благо, поговорив лишний раз с целителем, узнал, что ману использовать всё-таки можно, но ограниченно. Так и восстановление быстрее пойдёт. А вот использование Инсекта строго под запретом до полного исцеления. Поэтому ещё чуть добавил маны — ровно столько, чтобы с ума не сойти от боли и не пережечь каналы окончательно. Чем скорее вернусь в строй, тем лучше. Война с османами вряд ли мимо меня или моих подруг пройдёт.
Фух, ладно. Вроде жить можно, так пока и оставим. Хотя количество маны, которое я сейчас использовал, удручало. На уровне начала учёбы в академии, когда мой Инсект только проявился. А я уже чуть не выл от боли.
Ничего не поделать — надо продолжать. Пока мана текла по каналам, медленно возвращая их к жизни, решил взглянуть на сферу души. И увиденное мне с одной стороны понравилось, а с другой нет. Связи с Гошей и Альфачиком укрепились: теперь они напоминали не тонкую нить, а толстый канат, по которому курсировала духовная энергия. Зато сфера души… Она вся потрескалась, как будто новогодний шар, у которого краска облупилась. И тускло светилась зелёным светом, похожим на болотные огоньки.
Что же это за Кондар такой, который чуть не убивает человека?
Медитацию закончил, доведя мощность потока маны до трёх процентов. Крохи, аж плакать хочется… Надеюсь, дальше лучше пойдёт.
Открыл глаза и обнаружил, что солнце уже почти село. Стенки палатки подсвечивались тёмно-бордовым оттенком, приближаясь к свекольному. Самое время для клёва. Пробил буром заледеневшие лунки и на ощупь нашёл удочку.
Какого?.. Почему у меня в руках отцовская удочка? Она же в пространственном кольце была? Странно, но, видимо, я сам не заметил, как перенёс её себе в руку. И теперь просто сидел, глядя на серебристое удилище и руны Дубовых, напоминавшие кряжистые, приземистые деревья.
Мысли хлынули мутным потоком образов. Я снова дрался с Деникиным, снова убивал его и думал, что это принесёт мне облегчение. Отмщение. Но этого не произошло Наверно, какая-то часть меня думала, что я так верну отца хоть на мгновение. Хотя бы просто попрощаться, ведь этого я так и не смог сделать. И не смогу больше. Но вместо облегчения осталась только горечь и привкус пепла на языке. А в исступлении вообще чуть не убил себя Кондаром.
