Темный охотник #10 - Андрей Розальев

— Садись, — я показал ему на кресло.

Гном опустился в кресло и закрыл глаза.

Дед вставил чистую кварцевую заготовку в гнездо артефакта. Яна подключила датчики к осциллографу. Аня встала рядом с плитой, готовая к работе.

Я положил левую руку гному на лоб. Не то чтобы контакт кожа с кожей был сильно нужен, чтобы «услышать» мелодию его мира, но мне так было проще. Правую руку я поднял над заготовкой, как дирижёрскую палочку.

Погрузившись в душу Могрима, я нашёл там суровую, гулкую мелодию — в ней слышался звон молотов о наковальню, грохот обвалов в глубоких шахтах и отголоски древних, гортанных песен. Песня мёртвого мира, которая сохранилась только в душе последнего из его сынов.

Я начал бережно воспроизводить этот сложный аккорд с помощью магии воздуха, концентрированно направляя звуковой поток на заготовку в гнезде артефакта. Аня, сосредоточенно нахмурившись, своей магией «заморозила» возникшую в кристалле интерференционную картину, не прикасаясь к заготовке — любое физическое воздействие могло бы исказить узор напряжений.

Яна, не отрываясь, следила за показаниями приборов, фиксируя воспроизводимый мной сигнал.

— Частота стабильна, — тихо докладывала она. — Амплитуда держится.

— У меня всё, — сообщила Аня.

Я прекратил генерировать звук. Теперь Яна должна провести контрольное считывание и убедиться, что спектр сигнала совпадает с тем, что она зафиксировала во время записи. Проверить, правильно ли я воспроизвёл мелодию души, она, конечно, не могла, но убедиться, что артефакт воспроизводит её верно было в её силах.

— Интерференционная картина чёткая, — вынесла она свой вердикт. — Идентична исходному сигналу.

Дед, стоявший с ней рядом, кивнул, подтверждая.

— Вот и всё, ключ готов, — сказал я, отнимая руку от лба Могрима.

Могрим открыл глаза. Он с каким-то удивлением посмотрел на свои ладони, потом на меня.

— Я что, всё ещё жив? — в его голосе прозвучало замешательство. — Ты же сказал, тебе нужна моя душа.

— Ну да…

До меня не сразу дошёл смысл его вопроса. А когда дошёл, я замер. Он что, всё это время думал…

Чёрт. Я даже представить себе такого не мог. Для меня принести в жертву союзника, друга, неважно ради каких важных дел — было бы чем-то немыслимым, противоестественным. Я списал его спокойствие на выдержку воина, а он, оказывается, просто шёл на смерть.

— Погоди… ты думал, я заберу твою душу? И вот так просто согласился?

— Ты же сказал, мы отомстим… — пробормотал гном.

Я не нашёл слов. Я просто шагнул к нему и крепко, до хруста, обнял этого твердокаменного, невероятно мужественного гнома.

— Дружище, ты что, нет! — наконец выдохнул я. — Я бы… да я бы просто не смог так поступить! Живи, Могрим из клана Каменной Секиры! Твоя душа и твоя секира ещё пригодятся, чтобы бить врага!

ㅤ

До усадьбы доехали все вместе, на двух машинах — вторую пригнал Ратмир. После того как они с Могримом ушли в казарму, а девчонки с дедом — в дом, я задержался в машине. Нужно было сделать самый сложный звонок за этот вечер.

Мне предстояло сообщить императору, что его дочь идёт на войну, из которой может не вернуться.

И не только дочь.

Я набрал прямой номер Голицына. Он ответил почти мгновенно, словно ждал у телефона.

— Чернов? — голос императора прозвучал настороженно.

— Ваше Величество, — начал я и сразу перешёл к делу. — Помните ту армию в мире белкусов?

Я рассказал ему всё. И об армии, которая движется через сеть мёртвых миров. И о решении инферн остаться со мной до конца. О том, что у нас есть ключ, но миссия практически самоубийственная.

Голицын слушал молча, лишь изредка задавая уточняющие вопросы.

А потом я собрался с духом и перешёл к главному.

— Ваше Величество, — голос мой стал тише, — после такого единодушного порыва моей армии, я не имею морального права приказать Анне и Ариэль остаться дома. Они воины, такие же, как и все остальные. И они сделали свой выбор.

Я сделал паузу, глядя в темноту за окном.

— И я также не могу обмануть их всех и уйти один. Эта миссия важнее жизни каждого из нас. И они это понимают.

На том конце линии повисла тишина. Я слышал только ровное дыхание императора. Он не перебивал, не возмущался, не требовал оставить дочь дома любой ценой.

Он думал.

Как правитель, который всю жизнь принимал решения, от которых зависели миллионы жизней.

— Хорошо, — наконец произнёс он. — Сидеть в Кремле, пока мои дети и союзники спасают Вселенную? Нет уж. На этот раз я с вами.

Я уставился на телефон, не веря услышанному.

Император. Лично. В боевую операцию. В другой мир. К чёрту на рога!

— Ваше Величество… — начал было я.

— А как же Империя? — перебил меня Голицын. — Война с Японией? Да?

— Именно это я и хотел спросить, — выдохнул я.

— А что будет, если мы не остановим ту армию? — встречным вопросом ответил император.

Я закрыл глаза, представляя себе эту картину.

— Скорее всего, Костяной Скульптор, усилившись победой над Сандром, в скором времени доберётся и сюда, — честно ответил я. — Наши миры находятся на расстоянии вытянутой руки друг от друга, как слои в бутерброде. Скульптор сожрёт весь бутерброд — в этом его цель.

— И какая тогда будет разница, что там у нас с Японией? — в голосе Голицына прозвучала горькая усмешка. — И вообще, Димка справится. Он давно к этому готов.

Димка. Наследник престола. Которому завтра придётся рулить целой империей, потому что его батя решил лично сходить на войну с богом смерти.

Семейка, что сказать. Яблочко от яблони действительно недалеко падает. Но хотя бы теперь понятно, в кого Володя с Анюткой.

— Мне потребуется двенадцать часов на сборы, — деловито добавил Голицын. — Нужно передать дела, подготовить указы, проинструктировать Дмитрия…

— У нас есть десять, максимум одиннадцать часов, — покачал я головой, — на всё, включая развёртывание в мёртвом мире.

— Договорились. Буду готов, — без колебаний ответил император и отключил связь.

Я несколько секунд тупо смотрел на погасший экран.

Император Всероссийский лично идёт со мной штурмовать мёртвый мир, где нас ждёт армия Костяного Скульптора. Либо он окончательно в меня поверил, либо решил, что если уж помирать, то с