Кулачник 4 - Валерий Александрович Гуров

Остальные переглянулись. Я видел, что слова дошли. Хотелось верить, что в этот момент из нас начала формироваться связка. Команда.

— Всё, — сказал я. — С этого дня держимся вместе. Если кто-то из них полезет на одного, то ответит вся команда.

Оператор, снимавший нас, чуть приподнял большой палец, не отрываясь от камеры. Я понял, что этот кусок пойдёт в эфир. Им нужно было показать контраст: у «понтореза» Феномена балаган и летящие бутылки, у нас же дисциплина и команда.

Шама всё ещё тяжело дышал. Когда пацаны начали расходиться, он задержался рядом со мной.

— Сань, а не выглядело так, как будто я струхнул? — вполголоса спросил он.

— Ты сделал как надо, — заверил я. — Поверь, удержать себя труднее, чем ударить кулаком.

Шама помолчал, но его дыхание постепенно выровнялось — успокаивался.

— Ладно, понял, — пробурчал он. — Но всё равно чешутся руки…

— Вот и пусть чешутся, — усмехнулся я. — Главное, чтобы в ринге.

Я закончил инструктаж и боковым зрением заметил движение. Из-за спин бойцов другой команды, стоявшей чуть в стороне, ко мне направлялся один парень. Я сразу обратил внимание, что на нём не было петлички.

Все остальные ходили с микрофонами — аккуратные чёрные точки на вороте, провод уходил под футболку. У него же ничего, видимо снял.

Он подошёл спокойно, почти вальяжно, но глаза у него бегали. Проверял, куда смотрят камеры.

— Побазарим? — спросил он.

— Говори.

Он кивнул в сторону бокового коридора, где камер не было. Мы отошли, избегая внимания. Я понимал, что в любой момент может последовать провокация, поэтому оставался максимально сосредоточенным.

— Ты понимаешь, что это всё шоу? — шепнул он.

Я молчал. Пусть говорит.

— Здесь у многих есть свои интересы. У кого-то спонсоры, у кого-то связи. Не всё решается рингом, — он глянул через плечо. — И если хочешь дойти до конца… тебе придётся думать шире.

Я слушал, не перебивая.

— В твоей команде, — продолжил он. — Пацаны нормальные. Но не все знают, как это работает. Тут решают те, у кого больше экранного времени и чья история громче. Тебя сейчас сделали «капитаном», дали люкс — значит, все будут копать под тебя.

Он замолчал, будто ждал моей реакции.

— И что ты предлагаешь? — спросил я.

Парень улыбнулся.

— Темы надо мутить, чтобы зарабатывать, — сказал он. — Предлагаю постанову! Не хочешь поярчить? Ну, для картинки конфликт начнём. Пободаемся, толкнёшь меня, я толкну… ну и лучше сразу в борьбу перейти. Секунд тридцать-сорок — огонь. Просмотры улетят в космос.

— Зачем?

— Просмотры, — он даже пальцами щёлкнул. — Алгоритмы любят пик эмоций в первые секунды. Дашь всплеск — и ты в трендах. Ты капитан, брат, тебе обязательно нужно. И мне надо…

Он хмыкнул, буравя меня взглядом.

— Да брось… Все же понимают, как это работает. Контент есть контент. Тут без яркости просто утонешь. Сегодня вечером, когда пойдёшь шуметь с Феноменом, надо толпа на толпу замутить… ну так чисто, для кадра. Лежачих не бьём, не убиваем…

Видя, что я никак не реагирую на его слова, парень замолчал.

— Я откажусь, — наконец сказал я и сразу, чтобы исключить торг, добавил: — И тебе не советую.

Пацан улыбнулся шире.

— Окей, капитан. Это твоя стратегия. Только учти, что тут формат такой: кто не шумит, того и не видно. А невидимых не подписывают. Ладно ты барахтаешься в трендах, а пацаны твои?

— Я не против слов, — пояснил я. — Я против лжи. Хочешь поговорить — подойди и скажи всё по делу. Хочешь — говори на камеру. Я отвечу. Но аквариумная драка ради хайпа — без меня.

Он пожал плечами.

— Зритель любит правду, — продолжил я. — А правда простая — ты можешь быть сильным и без дешёвых трюков. Но если тебя кормит только хайп, а не зал, то ринг тебя не выдержит.

Мой собеседник усмехнулся, но уже без улыбки.

— Ладно, я сказал. Дальше сам думай… Удачи на шоу!

Мы разошлись. Я стоял несколько секунд, глядя вслед парню. О чём он говорил, я понимал. Но тут вопрос в том, что это мы знаем о постановке, а зрители? Зрители в своём большинстве примут это всё за чистую монету. Молодёжь будет искренне считать, что так и надо. Ну и понесёт всю эту грязь в зал или в школу, потому что такой пример им показали мы.

Я понимал, о чём говорил. У нас в 96-м году набирал популярность такой феномен, как американский рестлинг. Всем, кто хоть более-менее разбирается в единоборствах, сразу было понятно, что это гимнастический театр. Однако молодёжь на полном серьёзе считала, что там всё происходит по-настоящему. Чем это заканчивалось? Уж точно ничем хорошим — парни начинали ломать стулья о головы друг друга. И выяснялось, что после одного единственного удара стула по голове человек едет прямиком в больницу обследоваться.

Я вышел обратно в зал, увидев, что ко мне идут близнецы Решаловы.

— Ну что, Сань, — первым заговорил Паша. — Готов к такому формату шоу?

Я коротко пожал плечами.

— Как я вам и говорил, я как пионер — всегда готов. А насчёт формата… не место делает человека, а человек — место. Так что я здесь не для того, чтобы грязь устраивать.

Они переглянулись, усмехнулись.

— Сильно сказано, — заверил Лёша. — Видим, что ты стоишь на своём. Но, Саня, будет непросто. Здесь всё построено на провокации.

— Да, — подхватил Паша. — Но команду ты выбрал грамотно. Все пацаны хорошие и с регалиями… правильный баланс. Если удержишь их вместе, то у Феномена и Васи шансов не останется.

— Будем держаться, — заверил я и сменил тему. — Пацаны, вот честно, не ожидал, что вы будете ведущими.

Решаловы засмеялись в унисон.

— Сами не ожидали, — признался Лёша. — Но когда поступило предложение, от которого не отказываются… Надо же новую аудиторию привлекать к нашему каналу.

— Верно, — согласился я. — Для вас это тоже возможность.

Мы ещё немного пообщались, так сказать, на отвлечённые темы.

— Кстати, Саня, тебя вызывает директор, — сказал Паша.

— Зачем? — уточнил я.

— Проводит краткий инструктаж бойцам!

Никого из бойцов действительно не осталось в зале, пока