Изгой - Илья Безродный
Её эволюция в «Чистую Силу» была осознанным выбором. Никаких сложностей с уклоном в странных существ. Просто больше мощи в каждом натяжении тетивы. Больше выносливости для долгих походов. Это выбор солдата, готового встроиться в большую, отлаженную машину.
Прощание с Ильёй было тяжёлым, но не из-за чувств, а из-за разочарования. Он не видел дальше своего носа. Предпочитал быть королём в болоте, чем рядовым в великом легионе. Его путь казался ей просто глупым. Решение забрать Аню стала последней, отчаянной попыткой спасти хоть кого-то из этого болота. Не из жалости, а из чувства долга. Настя старшей, сильнее. Значит, должна обеспечить безопасность слабому. Но девочка сделала свой выбор, цепляясь за знакомый страх, как за якорь.
Теперь УвУ стоит на тренировочном плацу форта. Воздух разрезан криками инструкторов, звоном металла, чёткими командами. Здесь всё по расписанию, есть план, а её скорость и меткость уже оценили, направив в группу тяжёлых лучников.
Иногда, перед сном, она ловит себя на мысли о лесе. О том, как весело проводила время с Ильёй. Как они вместе дрались, смеялись, охотились на других игроков. В конце концов, делили кто будет есть стряпню Ани, а потом хихикали, ведь их разногласия прервали стоны со второго этажа.
Но нет, это в прошлом, пора взрослеть. Её место здесь. В порядке и чётком расписании. Может показаться странным. Но для Насти в этом и заключается настоящая свобода, стать частью чего-то огромного, более великого чем она сама. А Илья со своим путём изгоя, пусть продолжает гнить с Аней в лесу.
Эпилог
Ночь в «Эдеме» была неестественно глубокой, будто мир затянул в себя все звуки и краски, оставив лишь бархатную, давящую черноту и призрачное сияние двух лун. В особняке повисла пустая, мёртвая тишина. Аня, измотанная страхом и слезами, вышла из игры. Мне же нужно было проветриться после всех этих потрясений. Поэтому я отправился в лес.
И нашёл. Парочку новичков: парень и девушка робко пробирались с факелом вдоль ручья. Они смеялись чему-то своему, наивному. Полоски здоровья над их головами сияли беззаботными шестьюдесятью единицами.
Я не стал скрываться. Просто вышел к ним из-за ствола. Они вздрогнули. Факел выпал из рук парня, его прыгающий свет выхватил из тьмы мои руки, покрытые тёмно-красной, словно запёкшейся кровью, плёнкой.
— Что за… — начала девушка. Но я уже был рядом.
Первый удар кулаком пришёлся парню под диафрагму. Он согнулся, воздух с хрипым стоном вырвался из его лёгких. Девушка вскрикнула. Второй удар — в челюсть. Третий — в висок. Я не использовал технику. Просто бил. Методично, монотонно, вкладывая в каждый удар всю накопившуюся пустоту. И в этот момент плёнка на костяшках дрогнула. В микросекунду соприкосновения с кожей она слабо вспыхивала тусклым рубиновым светом и разбитая челюсть заживала, синяк рассасывался. Его полоска здоровья падала, а потом подрастала вновь от моих же касаний.
Это стало ритуалом. Он падал, пытался ползти, хрипел. Я продолжал. Удар за ударом. В этом жалком процессе, в его боли и моей механической жестокости, было хоть какое-то наполнение. Доказательство, что я всё ещё могу что-то делать. Пусть даже это растягивать один бесконечный момент агонии.
Девушка сначала колотила меня кулачками, потом просто сидела в грязи, беззвучно открывая рот, как рыба на берегу.
Когда от парня осталась лишь трясущаяся, слюнявая масса, апатия накатила вновь. Однообразие. Взгляд упал на его ногу. Резкий, точный удар ботинком и хруст коленной чашечки разнесся по лесу, будто сломанная ветка. Второй. Он корчился на земле, не в силах подняться.
Его спутница смотрела на меня, замершая. Её глаза полны чистого, неразбавленного ужаса, ведь она понимает, что произойдёт дальше.
Я взял её прямо там, на холодной земле, на глазах у её сломанного любимого человека. Его хриплые крики были лишь фоновым шумом. Сама девушка не могла ничего противопоставить, лишь смотреть в ночное небо.
— Ну как? — спросил я, глядя в заплаканные глаза валяющегося на земле парня. — Смотришь? Удивлюсь, если она тебя не бросит после такого. Дегенерат бесполезный. Даже защитить не смог.
Когда все кончилось, я встал. Багровая пленка на руках зашевелилась, стекая с пальцев, впитываясь обратно в поры, не оставляя следов. Ни крови, ни грязи. Чистота абсолютного небытия. Я пошел обратно к особняку. Пустота внутри никуда не делась. Она лишь стала лишь тяжелее.
