Вечно голодный студент 2 - RedDetonator
На кровле, рядом со мной, стоит ПТРС, который нужен на случай появления очередной черепахи.
С собаками, если они найдут нас, будет разбираться Галя — её способность предполагает ближний бой и позволяет существенно сэкономить патроны.
— Я надеюсь, что сегодня будет замес, — сказал Щека. — Надеюсь, будет черепашка…
— Было бы неплохо, — кивнул я ему. — А то два дня глухо. Я уже начинаю беспокоиться.
Но никто за нами так и не пришёл. Видимо, у черепах и собак есть какие-то другие, более важные, дела.
За три с половиной часа мы сняли все панели, которыми была обложена вся южная сторона крыши дома, погрузили их в грузовик и поехали обратно в «Хилтон».
Я думаю, что так можно жить — иногда биться против зверья, но основную часть времени заниматься какой-нибудь созидательной деятельностью.
«Это немного, но это честная работа», — подумал я, посмотрев на стопки панелей, стоящие в кузове Вольтуса.
Несмотря на то, что Фазан очень презрительно относится к электрическим машинам, непременно называя их электробричками, электротачанками или электрожлыгами, даже он оценил их малую шумность. Шелест колёс на больших скоростях, конечно, никуда не делся, но если ехать медленно, то шума создаётся существенно меньше.
Ну и выхлопных газов нет, что прямо очень существенное преимущество, потому что те же лютики, по опыту других людей, идентифицируют запах выхлопа с дистанции двух-трёх километров, ну, при условии, что сыграет роль ветер и иные факторы.
Электрички выхлопной системы не имеют, поэтому по запаху их отследить сложнее.
Но у них есть главный минус, который перекрывает все преимущества. И, нет, это не электроэнергия. Их главный минус — это сложность.
Если электромобиль исчерпает свой ресурс, то починить его мы, скорее всего, не сможем. С запчастями, с квалификацией ремонтников, с инструментом — со всем этим у нас острые проблемы.
Будущее, как ни странно, за ДВС, причём чем он примитивнее, тем больше у него шансов стать основным транспортом постзвероапокалипсиса.
Сейчас-то мы на Жиги и Нивы даже не посмотрим лишний раз, но у них очень высокая ремонтопригодность, часть неисправностей можно временно устранить, буквально, на коленке, чего нельзя сказать о более крутых и дорогих машинах…
— О, наконец-то! — встретил нас Фазан. — У меня перерыв — потрачу его на монтаж панелей. Студик или Щека — кто-то должен помочь Ронину с распилом.
— Я помогу, — вызвался Щека.
— Тогда вы двое идите к Профу — у него есть работёнка, — сказал Фазан. — Но сперва помогите мне поднять панели на крышу.
Щека уходит в мастерскую, из которой доносится визг болгарки. Наверное, панцирь черепахи поддаётся очень тяжело…
Беру стопку панелей и направляюсь в «Хилтон».
За час с лишним помогаем Фазану поднять панели, а затем направляемся к Профу.
В конференц-зале, где мы обычно проводим наши сверхважные совещания, уже сидят Фура, Лапша и Проф.
— Итак, есть работа для двоих, — сразу же сказал он. — На связь вышла какая-то женщина, выживающая в СНТ Энергетик. Студик и Лапша — вашей задачей будет найти эту женщину и доставить сюда.
— А что она там забыла? — спросил я. — Место, как ни посмотри, хреновое.
— Я не знаю, что она там забыла, но она очень хочет выбраться оттуда, — ответил на это Проф. — Её укрытие — подвал 35-го дома на 10-й улице. Возьмите Кибертрак.
— Да! — обрадовался я. — Чур, я за рулём.
— Как скажешь, — равнодушно пожала плечами Лапша.
— И не задерживайтесь, — попросил Проф. — Нарк будет присматривать за вами с воздуха.
— Окей, — кивнул я.
— Окей, — улыбнулся Проф. — Идите. А теперь вы, Фура и Галя…
Работы в городе непочатый край, потому что мы готовимся к зиме. Мы и собираем долгохранимое продовольствие, по наводке местных, и расчищаем улицы, и заботимся об энергии…
Я никогда в жизни так много не работал и вообще никогда в жизни не был так мотивирован работать. Это новое для меня ощущение — точно видеть, что результат моего труда идёт мне на пользу. Да и не только мне, но и всем нам.
Садимся в Кибертрак, и я нажимаю на педаль тормоза.
— Круто, да? — спросил я у Лапши.
— Да, — улыбнулась она. — Я много слышала о Кибертраке, но никогда не ездила.
— Ещё бы! — усмехнулся я. — Под двадцать миллионов стоили! Это, блин, недостижимая мечта… Была.
Нежно глажу ладонью руль штурвального типа.
— Поехали? — спросила Лапша.
— А, да, поехали, — очухался я.
Выезжаю на проспект Ленина, который расчищен полностью, и топлю педаль газа в пол. Илюха Масков не соврал — примерно за три секунды машина разогналась до ста километров в час.
— Как эта баржа вообще может так быстро разгоняться⁈ — удивился я. — Капец!
— Лучше сбрось скорость, — попросила Лапша.
— А что, думаешь, оштрафуют⁈ — усмехнулся я. — Нет, выжмем из этого корабля максимум!
Лапша ничего не ответила, но пристегнула ремень безопасности.
Летим по Ленина со скоростью 180–190 километров в час. Я не знаю, сколько здесь максимум, но думаю, что больше 200 разогнаться не получится.
На улице Николая Отрады пришлось сбросить скорость, чтобы повернуть на ГЭС.
— Я хотела поговорить, — произнесла Лапша.
Ой-ой.
— Да? — спросил я.
— Что ты думаешь о том, чтобы начать жить в одном номере? — спросила она.
А-а-а, всё окей. Зря разволновался.
— Я согласен, — ответил я облегчённо.
— Так сразу? — удивилась Лапша.
— А чего такого? — нахмурился я. — Взрослые люди, вроде бы.
— Я думала, что ты откажешься, — сказала Лапша.
— Почему? — мельком посмотрел я на неё.
Выезжаем на ГЭС и мне приходится замедлиться ещё сильнее, чтобы объехать КамАЗ, гружённый древесиной, застывший на нашей полосе.
— Не знаю… — пожала она плечами. — Обычно же ценится личная свобода…
— Какая ещё свобода? — спросил я недоуменно. — Как я понял, мы с тобой конкретно так встречаемся, я прав?
— Да, — подтвердила она.
Мы это никак не афишировали, но все и так всё понимают. Даже Щека, не самый умный человек, с которым я когда-либо имел дело, довольно-таки быстро догадался обо всём.
— Ну, так чего, как выражается Фазан, сиськи мять? — улыбнулся
