Придворный Медик - Алексей Аржанов

Давление упало слишком резко. Систолическое — восемьдесят, диастолическое даже «анализом» трудно прощупать. Скорее всего, около сорока.

Так тут не просто крупноочаговый инфаркт миокарда! Он ещё и осложнён кардиогенным шоком. Иначе говоря, невозможность сердечной мышцы нормально сокращаться привела к моментальному падению давления во всей сосудистой системе.

Все его органы в данный момент страдают из-за недостатка кровообращения. У них не было даже возможности адаптироваться.

— Роман Викторович! Аптечку! — крикнул Севастьянову я, а сам начал поддерживать тонус сосудов своей магией.

Но этого было недостаточно. Такое состояние одной лекарской магией быстро не обратить вспять. Повезло ещё, что инфаркт возник не из-за тромбоза коронарных артерий. Причина другая — слишком сильный спазм этих сосудов, вызванный магией Дубкова.

Я быстро достал из аптечки нитроспрей и выделил небольшую дозу вещества под язык Григорьева, а уже после этого начал вводить внутривенно те же нитраты, а вслед за ними допамин. Последний препарат нужен был для повышения давления. Нитроспрей и нитраты — для расширения коронарных артерий.

Одно и то же вещество вводить двумя способами было частью моей тактики. Подъязычно препараты действуют даже быстрее, чем после внутривенного введения, поскольку первый способ позволяет миновать печень. А этот орган лишает функции часть введённого лекарственного средства.

Но и этого недостаточно. Ещё нужно…

— Павел Андреевич! — влетел в палатку запыхавшийся Дубков. — Что… Что с ним? Что с Григорьевым?

— Крупноочаговый трансмуральный инфаркт. Передний. Осложнённый кардиогенным шоком, — сухо произнёс я, готовясь к введению обезболивающего.

— Проклятье… — послышался чей-то шёпот за моей спиной. — И как же вы умудрились⁈

Палатку заполнила лекарская магия. Моего пациента аж подкинуло на месте. Все его показатели начали быстро стабилизироваться.

Передо мной появились ещё два лекаря. Одним из них был Владимир Борисович Миротворцев — заведующий отделением, в котором я работаю, и по совместительству кардиолекарь. Именно он выпустил этот поток магической энергии, которая моментально стабилизировала Григорьева.

Вторым же был незнакомый мне мужчина. Высокий, уже седеющий блондин. Оказавшись рядом с ним, я почувствовал мощнейший магический резонанс. Этот человек обладает очень мощной лекарской магией.

Нетрудно догадаться, что таким лекарем может быть только один специалист.

Главный лекарь больницы Его Императорского Величества. Андрей Фёдорович Преображенский.

— Я задал вопрос, — строго повторил главный лекарь, окинув взглядом нас с Дубковым. — Как вы умудрились профукать намечающийся инфаркт? Кто допустил этого стражника к турниру?

— Андрей Фёдорович, ну не при посторонних же… — замялся Дубков.

Преображенский перевёл взгляд на Романа Севастьянова.

— Вы можете идти, — произнёс главный лекарь. — Посидите в зале ожидания, если вам не требуется лекарская помощь. Мы передадим информацию судьям через несколько минут.

— Помощь не требуется, благодарю, — кивнул Севастьянов и покинул нашу палатку.

— Андрей Фёдорович прав, — осматривая Григорьева, произнёс Миротворцев. — Инфаркты из ниоткуда не берутся. Должны были быть предпосылки. Их нельзя было не заметить при осмотре! Так кто дал ему допуск? Не молчите! Мы ведь всё равно выясним, когда вернёмся в клинику. Не тратьте время попусту!

Дубков побледнел.

— Это… Кажется, это я дал ему допуск. Но он чувствовал себя совершенно нормально! — воскликнул Эдуард Дмитриевич. — Какая-то аномалия! Возможно, магическое заболевание?

— Магического тут ничего нет, — повторил Миротворцев, сканируя стражника. — А вот помощь оказана вовремя. Ещё бы минута — и я бы уже не успел ничего исправить. Хм… Булгаков, похоже на вашу ауру. Это вы оказывали ему первую помощь?

— Да, Владимир Борисович, — коротко ответил я. — Более серьёзные обезболивающие я ввести не успел.

— А что на счёт тромболитиков? — поинтересовался Миротворцев.

— Как видите, тромбов там нет. Инфаркт возник из-за сосудистого спазма, — объяснил я.

— Неплохо, Булгаков, — кивнул он. — Вазоспазм, значит… Интересно. Давно я не видел таких инфарктов.

— Подождите! — прикрикнул Преображенский и подошёл к телу Григорьева. — Скорую вызвали?

— Да, — ответил я. — Бригада заберёт его в течение пяти минут.

— Хм… — протянул главный лекарь. Его глаза бегали по лежащему Григорьеву, и, судя по тому, как изменился в лице Преображенский, ему удалось заметить что-то ещё. То, чего не увидел Миротворцев. — Я вижу, что здесь не только магия Булгакова затесалась. В мышцах, в сосудах, в сердце — следы вмешательства другого человека…

Как мне показалось, Дубков уже был готов подорваться и бежать. Вернее, он желал этого всем сердцем. Но смысла в таком поведении не было. Куда он убежит? Всё равно придётся вернуться на работу и получить нагоняй от начальства.

Похоже, на этот раз Эдуард Дмитриевич не сможет выйти сухим из воды.

— Господин Дубков, — чеканя каждый слог, произнёс Преображенский. — Потрудитесь объяснить, с какой целью вы воздействовали лекарской магией на Григорьева за пять минут до начала финального этапа?

— Он… Он обратился ко мне с жалобами на боль в правом плече. Ой, вернее, в левом, — заикаясь, ответил Дубков.

Преображенский взглянул на меня. Вопрос не задал, лишь посмотрел мне в глаза. Я не собирался жаловаться на Дубкова и рассказывать, как он нарушил правила, но главный лекарь и так уже всё понял. Мои показания ему были не нужны.

— На всякий случай уточню, Павел Андреевич, — произнёс главный лекарь. — Вы у нас — человек новый. До этого момента я вас даже в глаза не видел. Примите мою благодарность за то, что смогли сохранить жизнь Григорьеву. Однако учтите, что этот разговор не должен выйти за пределы палатки. Никто, кроме нас четверых, не узнает, что здесь случилось. Это понятно?

— Врачебная тайна, Андрей Фёдорович, — кивнул я. — Понимаю. Учту ваше предупреждение.

Преображенский, удовлетворённый моим ответом, резко повернулся к Дубкову и прокричал:

— Вы понимаете, что совершили убийство? Практически совершили! Если бы Булгаков не смог восстановить сердце; если бы мы с Владимиром Борисовичем не погнались сюда, сломя голову, на глазах у всего императорского двора… Уже сегодня вечером вы бы сели в тюрьму. На такой исход я бы закрыть глаза не смог.

— Андрей Фёдорович, я лишь немного улучшил кровообращение и… — пытался оправдаться Дубков.

— Эдуард Дмитриевич, мне-то сказки не рассказывайте, — поморщился Преображенский. — А то я не знаю, как лекари «подрабатывают» на турнирах. Я долго терпел ваши выходки. На этот раз вы перегнули палку. Однако