Шутки Богов. Новая ответственность - Хайдарали Мирзоевич Усманов
– Я… благодарен, – сказал он тихо, – не за то, что вы пришли. А за то, что остались, даже когда могли уйти.
Хун Линь слегка усмехнулась:
– Ты говоришь так, будто хоть одна из нас… действительно собиралась уйти.
Иньюй приподняла бровь и посмотрела на неё – скорее с легким вызовом:
– Ты же первая хотела использовать его в своих играх, не так ли?
– Не больше, чем ты. – Спокойно парировала Хун, но взгляд не отвела. В воздухе – тонкий электрический щелчок.
Соль Хва мягко вздохнула, поставив чашу:
– Давайте хотя бы сегодня… не соревноваться. Сегодня ведь не о прошлом. А о нас.
И впервые две соперницы ничего не ответили. Андрей, глядя на них, неожиданно улыбнулся – и в этой улыбке было не спокойствие Владыки Пути, а тёплая, почти мальчишеская искренняя радость.
– Вы знаете… такое чувство, будто только сейчас я действительно… вернулся домой.
Все трое на мгновение замолчали.
Соль Хва тихо опустила глаза, но улыбка коснулась её губ. Хун Линь отвернулась к озеру – чуть смущённо. Иньюй молча протянула руку и мягко коснулась его рукава под столом – так, чтобы никто не увидел, но чтобы он чувствовал.
Под вечер они просто сидели, пили чай, тихо разговаривали – и даже эти лёгкие искры ревности становились не колючими, а тёплыми – как подтверждение, что каждая из них действительно здесь – его Род.
В небесах над ними медленно догорал зелёный шлейф молний Суда – как память и как благословение.
……….
Поздней ночью озеро затихло, лотосовый павильон погрузился в мягкое серебро. После общего чаепития три женщины ненадолго разошлись – кто-то просто пройтись по дорожке, кто-то – перевести дыхание. Андрей остался на скамье у воды.
Соль Хва подошла к нему первой. Тихо, как всегда. Остановилась рядом и долго смотрела на отражение луны.
– Я раньше думала, что сильный – тот, кто ведёт за собой, даже если любимые не готовы…
Она повернула голову, мягко улыбнувшись:
– Теперь понимаю, что сильный – это тот, кто не отступит, даже если рядом никто не останется.
Она подняла свою нежную руку, осторожно коснулась его плеча:
– Просто… если вдруг придется снова пройти через Небесный Суд – не делай этого в одиночку. Хорошо?
Андрей молча взял её руку в свою – и просто сжал, без слов, как обещание.
Пока Соль Хва уходила вглубь сада, Хун Линь вышла из тени к павильону – без кареты, без стражи, без короны. Она встала немного в стороне, словно не решаясь подойти. Но всё-таки шагнула ближе.
– Когда-то я думала… что могу управлять тобой, если стану ближе. – Потом немного замялась и коротко вздохнула. – Сейчас… я впервые понимаю, что хочу быть рядом – не для власти. А просто… быть рядом.
Она глянула на него с вызовом – будто признание далось через боль:
– …Андрей.
Он поднял взгляд – впервые услышав своё имя от неё без титула. И этого было достаточно – Хун Линь не выдержала и быстро отвернулась… но угол её губ дрожал от сдержанной улыбки.
Последней подошла Иньюй. Она не стала садиться. Просто остановилась позади него – и тихо сказала:
– Я… ревную.
Он чуть повернулся. Она продолжила, не поднимая глаз:
– Не к ним… даже не к дракону. А к этому миру. Потому что он заберёт тебя у нас, если однажды ты выберешь его вместо нас.
Наконец она подняла взгляд – и в нём не было гордости:
– …но даже если это случится – я все равно буду стоять рядом. Потому что ты достоин того пути.
Андрей не стал отвечать долгой фразой. Он просто поднялся, подошёл и обнял её, прижимая к себе – так, как только может тот, кто прошёл Небесный Суд между жизнью и любовью. Иньюй на миг растерялась – а потом тихо, почти шёпотом ответила:
– …тогда иди своим путём. И мы – пойдём рядом.
Так заканчивалась первая ночь их нового Рода. Без интриг. С болью, с ревностью, но – и с откровенной, живой близостью, которую не разрушит ни Суд, ни боги.
А в глубине озера драконья тень впервые улыбнулась.
…………
Первый рассвет после признания Рода был не похож на все прежние. Не вспышкой света, а мягкой, почти ласковой волной вся долина проснулась – как будто сама земля подняла веки.
Андрей встал раньше всех. Без тяжёлых доспехов, без боевых печатей – он вышел на террасу пагоды и тихо вдохнул, словно приветствуя мир, который теперь действительно стал его домом. Прямо на гладкой площадке перед озером он провёл пальцем по камню и начертал четыре знака:
“Кровь”
“Клятва”
“Сердце”
“Род”
Они загорелись белым светом, протянулись глубже в землю и начали собирать Ци по всей долине – точно так же, как сердце собирает кровь во все сосуды. Камень под знаками начал раскрываться, словно живой цветок, и в самом его центре поднялась небольшая площадка из светло-серого нефрита. Это была основа – Алтарь Рода. Но Андрей не вложил в неё ни капли собственной силы. Он просто повернулся – и протянул ладонь в воздух. Всё вокруг отреагировало. Одна нить Ци пришла от озера, где цвели золотые лотосы… Вторая – от драконьей пагоды… Третья – от самого обелиска Небесного суда…
Только после того, как долина сама передала ему свою силу, он поднял руки для начала формирования печати.
– Алтарь не должен принадлежать мне. – Сказал он тихо. – Он должен принадлежать… Нам.
И, как будто услышав эти слова, по разным тропам, идущим по склонам, показались женские силуэты. Соль Хва – вышла без обуви, босой по утренней траве, словно родилась в этом месте. Хун Линь – в лёгком, но уже не княжеском облачении. Иньюй – в строгом, но расстёгнутом верхнем халате, без символов рода – как обычная женщина.
Они молча подошли и встали рядом, без слов понимая, что пора – вложить свою силу тоже. Хун Линь первой протянула ладонь к алтарю:
– Кровь Хун. Для дома.
Потом также сделала и Соль Хва:
– Сердце семьи Соль. Вместе.
Ло Иньюй на секунду задержалась… И, слегка улыбнувшись, сказала:
– И клятва семьи
