Питомец - Хайдарали Мирзоевич Усманов
– Что… это… такое? – Выдохнул пленник, даже не пытаясь утереть пот, что чуть ли не сплошными потоками стекал с его лба.
– Истина… – Прошептал Андрей. – Теперь расскажи…
Для полной откровенности, он использовал новую технику подавления воли, созданную через копьё, усиливая её эхом духовной силы. Низкий, вибрирующий звук, словно дыхание дракона, давил на грудь. Слуга закашлялся кровью. Его воля сейчас ломалась не от боли, а от внутреннего столкновения с собственным страхом. Иллюзия усилилась, и теперь он стоял у алтаря, на котором извивалась связанная девочка, с чернеющими венами и мутными глазами.
– Она… болеет… госпожа… младшая дочь главы… – Заикаясь проговорил пленник, глаза закатились. – Они сказали… только они могут сдерживать духа!
– Какого духа? – Голос Андрея прозвучал, как камень по черепу.
– Злобного! Он вселился в неё! Она кричит по ночам… Ломает вещи… Говорит на забытом языке… Мы пытались сделать всё, что только могли… Всё… Но они… Они пришли и остановили…
Услышав такие откровения, Андрей замер. Внутри него медленно поднялась тяжёлая волна понимания. Злобные духи – не редкость в Нижнем мире. Но такие духи не появляются сами по себе. Чаще всего они создаются именно из душ убитых с особой жестокостью. Через ритуалы. Через… Жертвоприношения…
– Она никогда не болела, да? – Хладнокровно спросил Андрей, продолжая допрос.
Мужчина заплакал. Он больше не сопротивлялся.
– Они… принесли что-то… урну. Сказали, что это для очищения. После неё… Маленькая госпожа… Она изменилась. Глаза. Голос. Её мать – умоляла, но… Её не слушали. А потом её… Увезли…
Андрей почувствовал, как в груди у него сжался воздух. Он уже видел такие урны. Они не очищают. Они – переносчики. В них содержатся сгустки созданных духов, выведенных через ритуальные смерти и пытки. Суть была ясна. Секта Нефритовой Луны подстроила вселение духа в дочь главы рода Лин. А потом – предложила "помощь". За плату. За доступ. За власть.
Сделав такие весьма неутешительные выводы, парень заткнул рот пленнику кляпом из тряпки. А когда тот обмяк, закатив глава, проверил артерии. Мужчина потерял сознание. Но выжил. Андрей выжег след допроса, оставив лишь лёгкий ожог на запястье – метку. Печать мнимой слабости, чтобы избежать подозрений. А сам – исчез в тени.
Всю эту ночь Андрей не спал. Покинуть город, да ещё и посреди ночи, для него не составило труда. Ведь он мог летать на копье, даже не демонстрируя силу Доу Лин. Так что через полчаса он уже сидел на вершине ближайшего хребта, задумчиво наблюдая, как внизу мелькают огоньки городских домов. А где-то за высоким забором плакала маленькая девочка, которую прямо изнутри сжирал злобный дух, созданный из тех, кого сожгли живьём на алтарях секты Нефритовой Луны. И он поклялся, что раздавит этих мразей, даже если для этого придётся сжечь полмира.
………..
Город Мэйцзин засыпал рано. Старые фонари на улицах чадили маслом, и только редкие патрули с факелами ещё бродили по переулкам. Андрей уже стоял в тени карнизов, укутанный в плащ Святого, слившись с ночным ветром. Он не издавал ни звука. Даже птицы не замечали его присутствия.
Особняк семьи Лин возвышался к северо-западу, в старом районе, где дома стояли не так плотно. Здесь его буквально повсюду окружали стены из черного камня, выточенные по старым лекалам имперских укреплений. В резиденцию вели кованые ворота, охраняемые двумя мастерами третьей звезды Доу Ши. Всё было слишком идеально.
Андрей знал, что он не пойдёт через главный вход. Он активировал печать скольжения, и, затаив дыхание, буквально прошёл по вертикальной стене, карабкаясь вверх, как ветер, пробегающий по скале. В нужный момент он исчез в воздухе, слившись с тенями, используя старую технику "Шага по угасшей луне". Попав на крышу, парень немного выждал. Снова. Ему нужно было прочувствовать пульсацию защитных барьеров.
“Четыре слоя. И два скрытых наблюдателя. Старейшины или личная охрана?” – пронеслось у него в мыслях. Но, к его удивлению, все барьеры были не той работы, которую он ожидал. Они все были… От секты Нефритовой Луны. Слишком уж специфические энергии в них применялись. И слишком знакомые тому, кто уже сталкивался с техниками, основанными на силе от жертв, замученных на алтарях.
Пробравшись внутрь, он двигался плавно, не касаясь ни одной балки, ни одного ковра. Слева… Помещение со шкафами, где лежат какие-то свитки. Наверняка местная библиотека… Справа – роскошное помещение, которое может быть только залом для приёмов. Он чувствовал дыхание дома. И оно было тяжёлым.
“Они здесь… повсюду. Как паразиты.” – Когда Андрей наконец-то добрался до восточного крыла, где располагались личные покои главы рода, он применил печать проскальзывания, и буквально прошёл сквозь запертую стену, вместо того чтобы взломать дверь.
Внутри царила мрачная тишина. Комната была большой, просторной. Завешенные плотной тканью окна. Запах благовоний и крови. В центре комнаты, на роскошной кровати, лежала девочка лет десяти, бледная как воск. Она спала на боку, руки стянуты шёлковыми лентами с выгравированными иероглифами. На лбу можно было разглядеть печать "Запирания Души". Глаза под веками дёргались, словно она сражалась с кем-то даже во сне.
Андрей затаил дыхание. Он провёл ладонью над воздухом – активировал технику Раскрытия Духа, адаптированную под свою силу. И увидел… Чудовище. Оно сидело на груди девочки. Его не было видно глазами, но в духе – это было что-то между пауком и дымом, с обгрызенным лицом, в глазах которого отражались лица мёртвых. Оно не просто жило в ней. Оно питалось ею. Постепенно, методично, выжигая душу, оставляя пустую оболочку.
“Это… Это точно не болезнь. Это ритуал. Закреплённый в теле живого ребёнка. И это не обычный дух… Это одна из начальных стадий создания сосудов для техники "Кормящей Матери".”
Он знал это имя. "Кормящая Мать" – одна из древних демонических сущностей, которая формировала свои воплощения через подобные одержимости, начиная с детей. Затем тела и души жертв становились органами – один становился глазом, другой – когтем, третий – сердцем. И этот ребёнок должен был стать чем-то… Важным…
К сожалению, немедленное вмешательство было просто невозможно. Ведь Андрей уже знал о том, что сейчас не может изгнать духа. Если он просто сорвёт печати Нефритовой Луны, то девочка умрёт в жесточайших муках. Он мог только пометить её ауру, вложить свою защитную печать, невидимую для стороннего наблюдения. Но действенную, чтобы помешать этой демонической твари терзать её душу.
Он достал каплю эссенции из костяного меча, и, сжав пальцы в древний символ, наложил печать “Затмения”, которая
