Браконьер 2 - Макс Вальтер

Послышалось тихое журчание, и по комнате распространился аромат концентрированного куриного бульона. Мой рот моментально наполнился слюной. Не знаю почему, но в этот момент я с сожалением вспомнил о рыбьих плавниках, которые выбросил, как только меня выпустили из камеры. Сейчас бы они пришлись как нельзя кстати. Сиди себе на вышке и посасывай, словно конфетки. Да уж, Стэп прав: житуха сейчас ещё та…

— Подождём, чтоб посильнее распухли, — произнёс он. — Так будет больше казаться. Эх, сейчас бы яичко сюда, варёное. Я тут на днях голубиное гнездо нашёл, а в нём скорлупа от яиц. И мне так вдруг захотелось, будто это тортт какой. Ты когда последний раз яйца видел?

— Утром, перед тем, как всё это дерьмо началось, — честно ответил я. — Для брата завтрак готовил.

— И где он сейчас?

— Хотел бы я знать, — вздохнул я.

— Ну он хоть жив?

— Наверное, — пожал плечами я.

— Повезло, — теперь уже вздохнул Стэп. — А я вот этими руками собственного сына… Лучше бы он мне тогда глотку перегрыз, сейчас бы хоть вместе были. Он ведь даже на человека не был похож, прям дикий зверь…

Я молчал. А что на это сказать? Извини? Или высказать соболезнования? Стэпу просто хотелось выговориться, так пусть себе языком молотит, а я послушаю.

— А моя, дура, не выдержала, в петлю полезла. Первый раз я её вытащил, а потом… — Приятель в сердцах махнул рукой. — Давай жрать, короче.

— И как ты с этим справился? — всё же спросил я, перебравшись с дивана на табурет.

— Да пёс его знает. Просто жил дальше. Страшно было очень, настолько сильно, что он горе затмевал. Я уже потом всё осознал, когда до кремля добрался. Вот там меня капитально накрыло. М-м-м, я ща в тарелку кончу, — неуместной фразой обозначил вкусовые ощущения Стэп и зачерпнул ещё одну ложку.

— Ты метай пореже, не один так-то, — осадил его пыл я и тоже набросился на блюдо.

Лапша исчезла в считаные минуты, а по телу разлилось приятное тепло. Мороз уже не казался таким крепким, а будущая ночь под открытым небом — такой страшной.

Я скрутил две сигареты, одной из которых угостил напарника. Стэп тут же выбрался на балкон, будто собирался ночевать в этой квартире и не хотел её задымить. Некоторые привычки неискоренимы.

Я выделываться не стал и выкурил свою самокрутку, не отрывая задницы от дивана.

— Фу, — сморщился Стэп, вернувшись с балкона. — Неужели самому не противно в этом тумане сидеть?

— Нормально, — буркнул я. — Всё, валим огородами. Пока наверх вскарабкаемся, уже темнеть начнёт.

— А палево так и оставим? — кивнул на грязную миску он. — Учуют ведь.

— Да насрать, пусть нюхают, — отмахнулся я.

Приятель накинул рюкзак, я подхватил топор, и мы покинули гостеприимную квартиру. Я понимал, как сильно мы рискуем, но не хотел возвращаться в крепость с пустыми руками. Мне как-то нужно отрабатывать долг. В любом случае я должен понимать, где прячутся изменённые. И чем быстрее мы это поймём, тем лучше.

— А до Ворсмы отсюда далеко? — спросил я.

— А тебе зачем?

— У меня там машина осталась.

— Думаешь, она до сих пор там?

— Может и нет, но я хочу проверить.

— Далековато будет, — покачал головой Стэп. — Больше ста кэмэ. Пешком такое не осилим, по крайней мере, за день. В идеале туда бы на тачке смотаться, но кто же станет зазря топливо жечь. Знать бы наверняка. А что за аппарат?

— «Мерин», — ответил я. — Сто двадцать четвёртый, на дизеле.

— Пузотёрка, что ли?

— Седан, да.

— Да на хрен он тебе всрался? Одно дело УАЗ или «Нива» там…

— Сам ты дурак, — огрызнулся я. — Там движок — миллионник. Да и вообще: настоящими немецкими инженерами создан. Не то что наши — вёдра с болтами.

— Зато на нём дальше дороги не уедешь.

— А ты прям целыми днями по целине ползаешь, — парировал я.

— Ну так-то да, — согласился напарник. — Нам сейчас любая тачка в плюс. Да и соляры запас в кремле немалый.

— А откуда, если не секрет?

— Да с порта, — тут же ответил Стэп. — То, что машина за год сожрёт, для теплохода на один раз понюхать. Единственная проблема, что она со временем слоиться начинает. Но об этом пока волноваться рано. Так что да, твой «меринок» нам сейчас как нельзя кстати.

— Ладно, кончай базарить, — осадил приятеля я. — Я первым полезу, ты за мной. И чтоб ни звука больше, понял?

Вместо ответа Стэп, провёл пальцами по губам, изображая замок-молнию.

Я одобрительно кивнул и взялся за первую ступень, которая оказалась обжигающе холодной. В памяти сразу всплыл момент, как мы выбирались из подземной тюрьмы. Ближе к поверхности лестницы были точно такими же ледяными.

Я вскарабкался дай бог метра на три, и, обхватив лестницу, сунул руки под мышки, чтобы к ним вернулась чувствительность. Стэп всё ещё топтался внизу, дожидаясь, пока я заберусь повыше. И как только я продолжил движение, он последовал за мной. Мы останавливались ещё несколько раз, чтобы отогреть руки, пока не выбрались на площадку для обслуживания.

— Твою мать, — всё же не сдержался и заговорил Стэп. — Да мы здесь от холода сдохнем.

— Заткнись, — шикнул я и втянул ладони в рукава.

А на высоте птичьего полёта погода покоем не баловала. Резкие порывы ветра мгновенно выдували всё тепло из-под одежды. Лицо онемело, а в висках, в сжавшихся от холода сосудах, застучала кровь. Но ничего не поделать, придётся терпеть.

Стэп определил направление ветра и прижался спиной к основанию, сжавшись в бесформенный комок. Я прошёлся по крохотной площадке, осматривая раскинувшийся под ногами город. Улицы просматривались, как на ладони, но это пока. Вскоре солнце скроется за горизонтом, и видимость резко снизится.

Радует одно: что сегодняшнее небо безоблачно. А судя по тому, что было вчера, практически полная луна должна дать достаточно света, чтобы рассмотреть всё, что происходит под ногами. Лишь бы тучи не нагнало, иначе вся наша затея пойдёт прахом. В отличие от нас, твари могут видеть в темноте, а значит, они вполне способны