Выживший - Павел Барчук
Естественно, такое место как Арена не могло обойтись без дурилова и жельничества. Маги ненавидят проигрывать бабло ещё сильнее, чем терять лицо. Жадные, трусливые твари.
Доходило до идиотизма. Почти перед каждым боем в мою конуру, где я готовился к выходу, проскальзывали «доброжелатели». Всегда разные. Продажные тренеры Арены, слуги лордов, мелкие шишки обоих советов и даже обычные горожане.
Мне совали заточенный особым образом обломок железа, склянку с мутной жижей, которая могла убить соперника за секунду. Шёпотом в ухо бубнили магические формулы — якобы для скорости, для силы.
Я с усмешкой наблюдал за ними. Но никогда ничего не брал. Не потому что я сраный герой в белом плаще. Все проще. Не верил никому. Любая «помощь» могла оказаться подставой. К тому же, мое тело уже начало меняться.
Меня резали. Кололи. Били. Жгли кислотной слюной летучих Склизов. Плоть слазила с костей клочьями, воняла палёным мясом и химией. Однажды огненный скорпион размером с долбаный грузовик чуть не разорвал меня пополам. Его клешни хрустели моими рёбрами, как чипсами. И ещё он орал голосами всех, кого загрыз до меня. Обосраться можно. Отвечаю.
Кости стирались в порошок и вновь срастались. Суставы выворачивались под таким углом, что охренеешь. Позвоночник трещал и смещался. Из меня на Арену вылилось столько крови, что я мог легко получить звание «Почетный донор». Но все равно не подыхал.
Не знаю, почему. Может, дело было в магических экспериментах Риуса. Может, в зельях, которые через вену мне вливал Диксон. Или я просто оказался живучей тварью, которую ничего не берёт. Не важно. Факт оставался фактом. После каждой мясорубки, даже разорванный в хлам, я приходил в себя, а мое тело менялось.
Боль переносилась легче. Выздорлвление наступало быстрее. Раны затягивались, превращая мою кожу в грубую, жесткую наждачку. Кости срастались и становились плотнее.
Со временем я втянулся в этот процесс. Начал получать кайф. Пока мое тело тащили за ноги с Арены, оно продолжало беспрерывно меняться. Становилось сильнее, быстрее, жёстче.
Я специально выводил соперников из себя, провоцировал на ярость. Пусть бьют сильнее. Пусть выкладываются на полную. Каждая рана делала меня грёбаным неубиваемым монстром.
Я стал ждать боёв как торчок — дозы. Мое тело училось и развивалось. Ожог, который в прошлой схватке спалил кожу до мяса, в следующий оставлял лишь красное пятно. Порез, дробящий удар, рваные раны — с каждым разом переносились легче.
Я стал тем, кем стал — не сразу. Потребовалось около двух лет. Потом Лорд Риус понял, что инструмент, который он так долго настраивал, готов, и Арену заменили совсем другие «развлечения».
А тогда, после Кральга, я был всего лишь здорово отхреначенным куском мяса. Лорд Риус, отправляя меня на второй бой, понятия не имел, какой процесс он запускает. Это был его второй косяк в череде многих.
Следующая схватка на Арене получилась слишком короткой. Противником была тварь по кличке Шёпот.
— Ну что, Выродок, готов? — сиплый голос выдернул меня из ступора.
Я сидел в специальной конуре, куда меня привезли заранее, и ждал сигнала к выходу. В голове было пусто. Ни страха, ни волнения. По хрену.
Их было трое. Тренеры Арены. Горст — плечистый бык со шрамом на лысой башке. Один из старших. За ним — двое теней. Молчаливый Дик и тощий, как жердь, с хищной ухмылкой на худом лице, — Бука
Горст считался главным среди персонала Арены. Позже я узнал, что этот мудак пользовался особым расположением Хозяина Теней. За чрезмерную жестокость.
Он замер напротив меня, опираясь плечом о стену. Дружки, как два дебила, топтались рядом. Маленькие глазки-свинята Горста пялились на меня, словно на кучу дерьма. Тренер сунул руку в карман, вытащил пачку сигарет и закурил.
Табак у магов особый. Крепкий. От него глаза на лоб лезут. Я попробовал один раз, чуть не сдох.
— На тебя, мясо, сегодня ставят как на труп. — Горст выдохнул дым мне в лицо. — Но есть пара умников, кто верит, что протянешь минуту. Им я должен.
Он вытащил из-за пояса склянку. Зеленоватая муть внутри пузырилась и выглядела как блевотина больного туберкулёзом тролля.
— «Дрожь». Если выпьешь — станешь быстрым, как ветер. На полминуты. Потом — отходняк, и ты не сможешь поднять свой собственный член, чтоб поссать. Но если за эти полминуты успеешь ударить Шёпота, вот тут, под ключицей… — Горст пальцем ткнул в Буку, чтоб я наглядно понял, где находится слабое место противника, — Тварь сдохнет.
— Тварь сдохнет… — я усмехнулся и покачал головой. — Зашибись перспектива. Только я потом тоже сдохну. Потому что у твари будет возможность нанести последний удар, на который не смогу ответить.
— Ты сдохнешь так и так. Шёпот не просто гора каменных мышц. У него особое оружие, — хохотнул Горст, — Но мы с тобой договоримся, и ты сдохнешь победителем. Это уже другая история. Дашь мне возможность вернуть должок важным людям. А если каким-то чудом выживешь, я в следующий боях буду на твоей стороне. Вот, тебе пригодится…
Горст сделал жест рукой. Его дружки снова оживились. Бука швырнул к моим ногам что-то черное. Это было похоже на колючку огромного, гигантского кактуса. С одной стороны конец более толстый, удобный для руки. С другой — смертельно острый.
— Я даю тебе шанс, Выродок. Даром, — сипло сказал Горст — Ты настоящий везунчик.
Я посмотрел на склянку в руке тренера, потом на шип. Сердце стучало ровно, как метроном. Было лишь холодное, ясное понимание: эти ублюдки не хотят мне помочь. Я нужен им живой ровно настолько, чтобы отыграть ставки. Не больше.
«Дрожь» могла дать мне полминуты нечеловеческой скорости. А потом превратить в тряпку. Готов ли я пить эту дрянь? Ясен хрен, нет!
— Свой говённый эликсир засунь себе в жопу, — тихо сказал я, не отрывая взгляда от Горста. — А за шип спасибо. Если выживу — верну. Лично.
Наклонился, подобрал оружие с пола и сунул его за голенище высокого ботинка из мягкой кожи. Меня даже нарядили в специальную форму, удобную для боя.
Горст замер. Его лицо налилось кровью. Он булькнул горлом, собираясь что-то сказать, но потом решил, слова — срань полная. Они не передадут всей степени его возмущения.
Тренер рванул вперёд, схватил меня за грудки, стащил с топчана, на котором я сидел, и поднял вверх, прижимая к стене.
— Ах ты, сукин выродок! Да тебе, щас, мразь…
Он занёс кулак. Я не стал уворачиваться или сопротивляться. Просто смотрел ему в глаза. Холодно. Пусто. Мне настолько было все равно, что это пугало даже меня
