Тартуга.Обратно в Хелл - Максим Алексеевич Антипин
Помещик не зря хотел служить в известной эскадре адмирала Лорика. Северные моря: – более холодный климат. Нет сводящей с ума жары, которая изо дня в день превращает тебя в печеное мясо в горшочке. В настоящий момент его занимали мысли не о ценностях, которые им удастся собрать, или сундуке, что стоял в потайном шкафу, обнаруженном вместе с девочкой. Нет-нет. Никогда не жадничал до материального, зачастую довольствуясь тем, что ему перепало, без ропота и сожаления. Его голову занимали другие мысли. Помнил, как на отцовских пашнях, которых год от года становилось все больше, и богатство росло, периодически вспыхивали пожары. В засушливую ветреную погоду огонь распространяется быстро, пожирая все на своем пути. Сколько сил всегда бросалось на ликвидацию бедствия – представить сложно. Коли уже не получается справиться с огнем, тогда всегда можно убежать, спасти свою жизнь. Поля снова покроются урожаем, а вот жизнь. Ее вернуть посложнее будет.
На горящем корабле не спрячешься. Хотя абордажника и не было на бриге в тот момент, фантазия рисовала, как густой темно-серый дым застилает взор. Режет глаза, перехватывает дыхание. Слизистая носа активно продуцирует жидкость, густой волной стекающую из ноздрей на губы, а после – и на подбородок. Паника растет, прерывистое дыхание перерастает в надсадный кашель, раздирающий горло. Человек хватается за все подряд, роняя предметы на пол. Наверняка травмируется. Пот, обильно выступающий на теле, не справляется с температурной нагрузкой и вскоре кожа, покрытая пузырями, разрывается, выпуская горячую плазму. Раны, появившиеся за волдырями, щедро кровоточат, а выступающая кровь сворачивается в мгновение ока. Глаза лопаются, взвинчивая предсмертный страх до небес. Мышцы хаотично двигаются, а как жизнь покинет их, застывают. Несчастный проваливается в пустоту сознания, в муках, из коих не выберется никогда.
Абордажник подошел поближе к восседающему за столом трупу, рассматривая отверстие в его груди. Словно дыра в корпусе корабля. Обломанные, покрытые сажей, ребра-доски. Обугленные мышцы и кожа напоминали бортовую краску, изменённую огнем. Он и Трон, обратили внимание на эту важную деталь еще при изучении останков других членов экипажа. Отличие в том, что простым матросам досталось намного сильнее. Обойдя стол, Помещик просунул руку внутрь сожженного тела, ощупал его изнутри. То, что обнаружил, лишь добавило вопросов о ситуации.
Внутренние органы спеклись, но не просто как безобразный комок. Юноша извлек на свет божий черную фигурку младенца. Черты лица, настолько четко различимые: ручки, ножки. Большая голова. Ротик, исполненный криком. Вот-вот и прям заплачет. От подобной детализации холодок пробежал по спине. В сознании пирата закружился калейдоскоп воспоминаний:
– Спи спокойно, все в порядке, ночь пришла, ночь будет сладкой, – отец, прижимал пропитанную снотворным эликсиром, тряпочку к лицу поджигателя, – все секреты сохранила, пламя страсти озарило. – Бандит перестал брыкаться, замер. – Хорошо испарятся! Быстро, однако, пары данной дряни действуют! Вот смотри, сын мой, что есть расплата! – Отдав кусок ткани своему управляющему, указал на остальных членов шайки, – этих тоже глуши.
– Почему бы им не предстать перед судом? – Серый задал вполне логичный вопрос родителю.
– Судом? Хм, хм, – отец задумчиво тер покрытый черной щетиной подбородок, – так они и предстанут перед судом. Высшим судом! Непредвзятым и честным! Мы так… – Махнул рукой, – ямщики! – От души расхохотался.
– За мою голову положена щедрая награда! – Злобно, с вызовом, выплюнул фразу, еще не усыпленный особыми парами разбойник.
– Правда? – Отец Помещика, рослый мужчина средних лет, оглядел своих людей, – разрешите, братцы, взять аванс! – Подойдя к бравому молодцу, присел. Достав сапожный нож, оттянул левое ухо, ловко, парой движений, отделил его от тела. Взяв факел, прижёг рану, игнорируя истошные крики жертвы. После поднялся, бросив добычу под визг потерпевшего, одному из помощников.
– Собакам отдай! Пусть этих шпагоглотателей за версту чуют! – Грозно произнес он. – Итак, сынок! – Сменив интонацию, похлопав по плечу кровиночку, приобнял, начал объяснять: – Видишь ли, городовой дал мне право не только возделывать сие земли, растить скот и благосостояние империи в целом. Он, он! Поручил мне еще и охрану. А я, как ты знаешь, – при этих словах положил руку себе на грудь, – плачу всегда в той валюте, в которой происходит обмен.
Серый слушал. Лицо отца при свете луны и факелов было особенно величественно, и речи, которые произносил в этот час, были весьма весомы. Запали в память.
– Они наши постройки, амбары, поля поджигали? Поджигали. – Загибал пальцы родитель, -людей губили? Губили. В страхе честной народ держали? Держали! До бесконечности злодеяния их перечислять… Перстов не хватит, мой милый!
Отец Серого любил свой край. Изначально бедный, смог не только выбраться из объятий нищеты, а еще крепко встать на ноги. По всей округе не было столь богатого имения, столь плодородных полей и сытых крестьян, как у него. А самое главное – любил и стоял за свою семью и вверенных ему людей горой.
– Вот им огонек больно полюбился, – продолжал родитель, – ха-ха! Значит, наш священный долг – организовать встречу. Пойдем. Пойдем. Я ведь не железный, час настанет – на покой отравлюсь. А так ты с братьями знать будешь, как в жизни жестокой лавировать!
Минуло не больше часа, как приличная толпа земледельцев собралась на тихой поляне возле леса. Свежо, но вскоре это пройдет. Здесь лежали груды сырого высушенного кирпича, ждущего обжига. Несколько глубоких ям, (для этих же целей). Сегодняшняя же процедура будет поистине особой.
В свете факелов и луны труженики ловко и быстро выложили по краям углубление толстую стену из сырья, в центр помещая бревна и полена, проложенные между собой, пропитанные маслом, соломой. Сбоку самодельной печи, через траншею, выходила труба. К ней присоединили меха, для подачи воздуха.
Пойманная шайка смирно лежала, связанная несколько поодаль от места основной работы. Одноухого даже угомонили. Все вредители наблюдали навеянные снотворными парами сны. Однако вскоре их разбудят, дабы дать насладится последним в их жизни бодрствованьем.
– Солнце еще не успеет взойти, как дело кончим. – Отец Серого переводил дух от колки дров: для скорого представления, попивая прохладную водицу, – и все, сынок… Проблема будет решена.
Три печи из искусно сложенного специальным образом кирпича были готовы. Глина давно высохла. Осталось только дать ей необходимую крепость путем воздействия высоких температур. Над землей виднелись лишь широкие отверстия. Безобразные темные рты, которые в скором времени начнут извергать пламя погибели. По
