Фантастика 2025-150 - Иван Катиш
Железняков почесал затылок под каской:
— Странная формулировка для поливочной машины. Может, в переводе ошибка?
Володя Семенов взял инструкцию и попытался сам разобрать текст:
— А здесь что написано про скорость работы?
Дядя Миша перевел:
— «Bewegungsgeschwindigkeit…» скорость движения. «Marschgeschwindigkeit des Angriffs…» маршевая скорость наступления.
— Наступления? — переспросил Железняков. — Это же дождевальная машина, а не танк!
Ветеран смущенно поправил очки:
— Я же говорил, лексика непривычная. С немцами про технику мало разговаривали. Больше про еду да про дом.
Семеныч, который слушал наш разговор, хмыкнул:
— Дядя Миша, а может, вы военный немецкий переводите? А тут техническая документация, совсем другие слова.
— Может быть, — согласился ветеран. — Я больше команды запомнил. «Айнс, цвай, драй, марш!» А тут про краны, редукторы, электричество.
Я понял, что с переводом возникла серьезная проблема. Без правильного понимания инструкций смонтировать и запустить сложные машины будет крайне сложно.
— Товарищи, — сказал я, — нужен профессиональный переводчик. Дядя Миша знает разговорный немецкий, а нам нужен технический.
— А где такого найти? — поинтересовался Володя. — В нашем районе преподавателей немецкого языка нет.
Дядя Миша вдруг оживился:
— А постойте! В соседнем районе есть школа, где немецкий язык преподают. Учительница там работает, говорят, очень грамотная. Может, к ней обратиться?
— Как ее зовут? — спросил я.
— Елена Карловна Миллер, — ответил ветеран. — Я слышал, хорошо немецкий знает.
Железняков поддержал идею:
— Стоит попробовать. А то с такими переводами машины вместо полива поля атаковать начнут!
Мы продолжили разгрузку, а дядя Миша тем временем изучал остальную документацию. Его переводы становились все более фантастическими.
— Вот тут про форсунки написано, — сообщил он, указывая на схему. — «Geschützrohre für Wasserfeuer…» орудийные стволы для водного огня.
— Дядя Миша, — мягко сказал я, — может быть, просто «трубки для распыления воды»?
— Может быть, — смущенно согласился ветеран. — Я же не техник, простой солдат был.
К четырем часам дня все четыре машины были разгружены и уложены на транспорт. Документооборот оформлен, акты приемки подписаны, печати поставлены. Оставалось решить проблему с переводом технической документации.
— Володя, — обратился я к молодому инженеру, — поезжайте в соседний район, найдите эту Елену Карловну. Объясните ситуацию, попросите помочь.
— А если она откажется? — поинтересовался Володя.
— Не откажется, — уверенно сказал дядя Миша. — Она человек отзывчивый, всегда помогает, когда просят.
— Тогда завтра же съездим, — решил я. — А пока везем машины в совхоз, будем изучать конструкцию без инструкций. Принцип работы понятен, детали разберем по ходу дела.
Обратный путь занял весь остаток дня. Тяжелогруженые машины медленно тянулись по степной дороге, Семеныч осторожно вел МАЗ-537, объезжая каждую выбоину. К вечеру наша колонна прибыла в совхоз, где уже собрались любопытные зрители.
— Ну и техника! — восхищался дядя Вася, осматривая разгруженные секции первой машины. — Длинная как поезд!
— А как она работает? — поинтересовалась Галя, подошедшая к нам в рабочем комбинезоне синего цвета.
— Завтра разберемся, — ответил я. — Сначала нужно найти нормального переводчика для инструкций.
Дядя Миша тем временем продолжал изучать документацию, но уже без прежней уверенности:
— Виктор Алексеевич, — признался он, — я понимаю, что перевожу неправильно. Мы с немцами больше жестами объяснялись, а тут такие сложные слова.
— Ничего страшного, Михаил Иванович, — успокоил я ветерана. — Завтра найдем специалиста, а ваша помощь все равно пригодится. Хотя бы для общего понимания текста.
К концу дня импортные дождевальные машины лежали на площадке возле МТМ, ожидая сборки и настройки. Четыре комплекта сложной техники, которые должны были изменить лицо нашего орошения. Если, конечно, удастся разобраться с немецкими инструкциями.
На следующее утро я проснулся с твердым намерением решить проблему с переводом. После завтрака из гречневой каши с молоком и чая с вареньем, я надел рабочую телогрейку темно-синего цвета и направился к НИО, где меня уже ждала Галя с готовым планом действий.
— Витя, — сказала она, застегивая куртку цвета хаки, — я вчера вечером созвонилась с директором школы в Михайловском районе. Елена Карловна действительно там работает, преподает немецкий и английский языки.
— А что сказали про ее квалификацию? — поинтересовался я, заводя мотоцикл «Урал».
— Образование филологическое, Томский университет, — ответила Галя, садясь в коляску. — Немецкий язык знает с детства, родители были поволжскими немцами.
Мы поехали по весенней дороге через поля, где уже начались посевные работы. Трактора МТЗ-80 тащили сеялки СЗ-3,6, оставляя за собой ровные борозды. Воздух был свежим и чистым, пахло талой землей и молодой травой.
Михайловская средняя школа оказалась двухэтажным кирпичным зданием постройки конца пятидесятых годов, выкрашенным в желтый цвет с белыми наличниками. У входа росли молодые березы, посаженные в честь какого-то памятного события.
Директор школы Анна Петровна Кожевникова, женщина лет сорока пяти в строгом темно-синем костюме, встретила нас в учительской, где пахло мелом и чернилами.
— Товарищ Корнилов, — сказала она, поправляя очки в пластмассовой оправе, — Елена Карловна сейчас ведет урок в седьмом классе. Но я уже объяснила ей ситуацию, она согласна помочь.
Через несколько минут в учительскую вошла женщина лет сорока пяти, среднего роста, с аккуратно уложенными в пучок светлыми волосами. На ней было скромное платье серого цвета с белым воротничком, туфли на низком каблуке. Лицо интеллигентное, с внимательными голубыми глазами за очками в металлической оправе.
— Елена Карловна Миллер, — представилась она, протягивая руку для рукопожатия. — Анна Петровна рассказала о вашей проблеме с немецкой документацией.
— Виктор Алексеевич Корнилов, — ответил я. — Очень нуждаемся в вашей помощи. У нас четыре дождевальные машины немецкого производства, а инструкции понять не можем.
Глава 24
Трудности перевода
Елена Карловна улыбнулась:
— А кто пытался переводить?
— Ветеран войны, бывший военнопленный, — объяснила Галя. — Но у него получаются странные вещи. Поливочная машина превращается в боевую технику.
— Понятно, — кивнула учительница. — Военная лексика сильно отличается от технической. Это как пытаться математику объяснить через поэзию.
Я достал из сумки образец документации, которую привез для ознакомления:
— Елена Карловна, вот фрагмент инструкции. Можете посмотреть, насколько сложный текст?
Она взяла листы и принялась изучать готический шрифт. Через минуту на лице появилось понимание:
