Ферма - Елена Федоровна Янук
На миг я замерла, представляя, что здесь никого кроме меня нет…
— Хорошо как… — Я вдохнула ледяной воздух полной грудью. Мне тоже захотелось уснуть прямо здесь, не выбиваясь из общей гармонии.
Но вдруг рядом раздался раздраженный голос:
— Это тебя что ль, ущербную, мне водить теперь надо? — На тропинке стоял молодой мужчина. Еще раз меня оглядев, он с отвращением сплюнул.
— Чучело какое-то… Хуже не нашлось?
Привыкнув к более-менее вежливому, если не сказать заботливому отношению на этой ферме, я в удивлении повернулась к молодому человеку в распахнутой шубе, судя по ярко-синему цвету глаз, точно не упырю.
Дверь за моей спиной хлопнула и на каменное крыльцо, кутаясь в великолепную шаль, вышла Красотка, которая, как я понимала, услышала обращенные ко мне слова.
Насмешливо оглядев парня в черной лохматой шубе, она весело отозвалась:
— Кого я вижу! Казимирчик, несмотря на твою красоту девки-то не очень за Миланкиного мамсика замуж спешат, ты уж это… своими делами займись, красотулик ты наш писанный.
— Это мне никто из них не нужен, — буркнул Казимир и запахнул свою шубу.
— Ха-ха, обещала синица море выпить… — ехидно отозвалась Красотка, нахально подмигнув Казимиру.
В ответ он сквозь зубы зашипел что-то оскорбительное, типа "хозяйская подстилка"… и резко развернувшись, пошел по тропинке в сторону леса.
Не пытаясь разобраться в их отношениях, я спустилась с крыльца и пошла за ним, но потом повернулась и вдруг весело помахала Красотке. Она помахала мне в ответ.
Пройдя немного вперед Казимир не оборачиваясь, громко приказал:
— Чучело, я тебя ждать не собираюсь, иди быстрее!
С усилием прибавила шаг, хотя от слабости ноги уже дрожали. Неподвижность последних недель давала знать, я напряглась из последних сил, но вдруг подумала, а с чего мне его слушать?
Я остановилась, перевела дыхание и огляделась. И пораженно замерла.
Место то вокруг было просто сказочное! Рассматривая вдали выстроенные рядами деревянные домики, из труб которых уютно крутился дымок, перевела взгляд на темнеющий за ними лес и поляны, выстланные между нами белым пуховым покрывалом. Опушка темного леса, зима и тишина.
Чувство необыкновенного умиротворения вновь окружило меня. И я задумалась… Наверно именно в таком месте начинались все знакомые мне сказки. Именно здесь и оживали любимые «жил да был», «давным-давно», и…
— Эй, малахольная! Чего, как дура, на снег уставилась! Идем скорее! — Нервный провожатый вернулся за мной и прервал мои размышления.
Я улыбнулась, кивнула ему, и из последних сил послушно пошла следом.
Казимир настороженно ждал моего ответа, словно удара сзади, — это было видно по его напряженным плечам, — но я молчала. Так как давно и точно усвоила еще в питомнике, если хочешь победить в споре или конфликте, просто не вступай в него.
В лицо пахнуло ароматом сосновой хвои. Где-то рядом, совсем недалеко, кто-то жег смолистые дрова.
Мы обогнули холм, а за ним все мгновенно изменилось. Здесь укрытый от взоров стоял небольшой амбар, укутанный снегом до самой крыши. Перед ним носились дети.
Наблюдая, как они громко и весело играют, скатываясь с холма перед амбаром, кто на чем, вспомнила апатичных вялых насельников питомника.
У них столько свободы, жизни, развлечений… этих будет тяжело в чем-то заинтересовать.
Я вздохнула и на секунду закрыла глаза, понимая, как это все сложно. И страшно.
— Чего ты опять застыла?! — в бешенстве взвыл мой несчастный провожатый.
Тут кто-то из детей громко закричал:
— Учительница пришла!
Игнорируя Казимира с его бешенством, я повернулась к детям и, скрывая растерянность, не придумала ничего лучше, чем весело помахать им.
Детвора, побросав свои салазки, досочки и прочие средства для катания с горки, поспешно окружила меня.
Как их много!..
Все еще смущенно улыбаясь, я предложила:
— Давайте войдем вовнутрь, там наверняка натоплено.
Девочка, которая первая закричала про учительницу, тут же сообщила:
— Еще как! Это дед Семен полсосны спалил!
Я отозвалась:
— Большое ему спасибо.
Дети, окружив меня всей гурьбой, вошли внутрь. Казимир, который был почти у двери, едва успел распахнуть перед нами створки.
Несмотря на одно небольшое окно, амбар внутри оказался просторным и светлым.
В углу топилась большая печь, наполняя пространство слабеньким теплом. Пол был чисто выметен. У дальней стены в огромных ящиках обмазанных глиной, что-то лежало. Большая часть амбара была занята разномастными скамьями и скамейками.
Дети не сводили с меня любопытных глаз, так что осмотр амбара пришлось поспешно завершить.
— Вы пока раздевайтесь… — начала я, пока дети шумно отряхивались от снега, распутывая теплые платки, повернулась к Казимиру и спокойно сказала:
— Мне нужен стул. Сейчас. — В первый момент он хотел рявкнуть на меня в уже привычном грубом стиле, но я не сводила с него спокойного взгляда, добиваясь своего. В гневе стиснув зубы, Казимир куда-то вышел.
Мне сразу стало легче. Я расслабила свой платок, в который была укутана как в кокон, положила книги и коробку на ближайшую лавочку, повернулась к детям и тихо сказала:
— У меня небольшое затруднение и нужна ваша помощь…
Дети прекратили стягивать с себя промокшую одежду и почти все развернулись ко мне.
Они все хотели помочь. Я видела это в их взглядах. Потому, почувствовав облегчение, спокойно продолжила:
— У меня мало букв… потому придется выбирать одну на несколько человек.
— Это как? — Кто-то спросил вслух, кто-то просто одарил меня удивленным взглядом.
Я улыбнулась.
— Если вы уже сложили мокрые платки и варежки на лавочку у печки, то подх…
Меня перебили:
— А у Славки все мокрое… — засмеялись они, потом загалдели: — И у меня… И у меня…
Я потеряно огляделась:
— Славка — это кто?
Ко мне со смехом подтолкнулись наверно самого маленького ученика закутанного в несколько платков.
Я тут же поняла размеры проблемы: до того как мы начнем просто изучать буквы мне придется каждого из них раздевать и нянчить. Но думать было некогда. Белокурый голубоглазый малыш промок, замер и уже собирался громко зареветь.
— Кто у нас тут самые старшие?
Бойкая девочка с тугими русыми косами, которая больше всех говорила со мной, тут же сообщила:
— Старших — хозяин не позвал. Сказал, что с ними надо отдельно заниматься. И они придут завтра.
Было не очень приятно узнавать об этом у детей,
