Шутки Богов. Следующий шаг - Хайдарали Мирзоевич Усманов
– Ты… – Его голос был низким, хриплым, будто срывающимся на рёв чудовища. – Ты заплатишь!
И он рванул вперёд. Не ради победы. Не ради завоёванных земель. А ради того, чтобы впиться в Андрея всеми когтями и зубами, вырвать хоть каплю крови, прежде чем тьма накроет его.
Удар за ударом – как раскаты чёрной грозы. Каждое его движение сопровождалось тяжёлой ударной волной, сносящей обломки стен и гравий, выбрасывая в воздух клубы пыли. Он обрушивал на Андрея всю свою ярость, всю глубину демонических техник, изрыгал сгустки чёрного пламени, вызывал из трещин магматические шипы, обрушивал тьму, способную жечь плоть и сушить кровь. И… Каждый раз копьё Святого – словно продление руки Андрея – находило слабину в этих хаотичных, но отчаянных атаках.
Но теперь бой перестал быть просто схваткой. Он стал личной войной. С каждым мгновением Со’Рхал становился всё опаснее, потому что дрался, не считая цены.
В стороне, наблюдая за схваткой, прибывшие с Андреем разумные и войска людей понимали, что это было уже не просто сражение за площадь… Или даже просто желание продолжить прорыв из Нижнего мира. Это была последняя вспышка существа, которое, если бы вышло победителем, могло бы обрушить свой гнев на целые миры. И каждый из них безошибочно чувствовал – в этой ярости есть не только личная месть, но и осознание того, что поражение сейчас станет началом конца целой династии демонов.
Со’Рхал, с лицом искажённым яростью, уже в который раз ринулся вперёд, сметая всё на пути. Его шаги взрывали землю, воздух вокруг трещал от напряжения духовной энергии, а каждый взмах клинка оставлял в пространстве глубокие разрывы, словно сама ткань мира не выдерживала ярости демона.
Но Андрей не встречал его лобовой атакой – наоборот, он начал двигаться так, что всё время оставался на полшага в стороне. Его движения были экономными, почти ленивыми, но в каждом блоке, каждом уклонении чувствовалась безупречная точность. Он не пытался нанести сокрушающий удар сразу – он ломал Со’Рхала медленно, методично, лишая того темпа и дыхания.
Каждый раз, когда клинок демона врезался в землю или каменные плиты площади, Андрей в тот же миг подсекавшим ударом копья пробивал защиту на локте или плече, заставляя мышцы Со’Рхала непроизвольно дёргаться от боли. Ранения были не смертельны, но изматывали, отбирали силу.
– Трус! – Прорычал Со’Рхал, пытаясь навязать ближний бой, где его мощь могла раздавить соперника.
– Нет… – Андрей спокойно шагнул в сторону, пропуская очередной выпад и отвечая коротким уколом в бок, – …просто я не тороплюсь.
Каждое попадание копья Святого отзывалось в теле демона глухим внутренним ударом, сотрясавшим кости и печатями глушившим духовные потоки. Со’Рхал начинал дышать всё тяжелее, его аура рвалась наружу хаотично, утрачивая свою плотность и даже целостность. Искры демонического пламени вокруг его тела уже не плотно облегали его фигуру, а плясали в хаотичном беспорядке.
В глазах Со’Рхала постепенно проступало отчаяние. Он чувствовал, что этот противник оказался не только гораздо сильнее, но и разрушает его изнутри, лишает опоры в собственной силе. Андрей всё чаще перехватывал инициативу. После очередного уклонения он врезался короткими сериями ударов в руки, ноги, грудь демона, заставляя того защищаться целым потоком суетливых, неуверенных движений.
Толпа воинов и магов, сражающаяся неподалёку, уже видела – князь-демон, олицетворение ужаса, начинает спотыкаться и пятиться, сам того не желая. И с каждым новым выпадом Андрея, с каждым шагом назад Со’Рхала, мораль демонических войск рушилась быстрее, чем падали их ряды.
Аура демона всё больше и больше становилась нестабильной. Мощь Доу Ван в нём начала прорываться неконтролируемо, рвать пространство вокруг, но не на пользу хозяину – удары шли мимо, а каждая ошибка стоила ему ещё одного пробитого участка брони, ещё одной капли сил. И впервые за столетия Со’Рхал почувствовал, что он не охотник, а загнанная дичь.
Удары копья уже не были такими редкими и точечными – теперь Андрей перешёл в наступление. Каждое его движение было словно тяжёлый колокол, отбивающий последние секунды многовековой жизни демона. Парень не пытался убить его сразу. Он добивал его волю.
Со’Рхал рычал, метался, но каждое его движение встречало либо хлёсткий удар древка по суставу, либо остриё копья, пробивающее щель в броне. Его дыхание стало хриплым, грудь ходила судорожно, а на висках блестели капли пота, в котором уже не было силы – только бессилие.
– Встань и дерись, человек! – Выдохнул он, бросаясь на Андрея, но копьё мягко ушло в сторону, перехватив клинок, а древко врезалось в его ребра с такой силой, что Со’Рхал снова был вынужден согнуться и закашляться.
Андрей тут же шагнул вперёд, прижал его клинок к земле и нанёс короткий, сухой удар ногой в колено демона. Хруст. Со’Рхал застонал, рухнув на одно колено, но попытался вскочить – и получил укол в плечо, который парализовал правую руку.
Толпа вокруг стихла. Даже шум боя за городскими стенами на мгновение показался далёким. Все смотрели на то, как князь-демон, некогда неуязвимый и гордый, стоит на одном колене, опустив оружие.
– Ты слишком громкий. – Спокойно сказал Андрей, опуская копьё к его горлу. – И слишком медленный.
Аура Со’Рхала трепетала, будто пламя на ветру. Он попытался поднять глаза, но увидел в них не ярость, а холодную решимость, в которой не было ни тени жалости.
Последний, отчаянный рывок – и остриё копья врезается в землю рядом с его лицом, припечатывая его к плитам площади. Он замер, уже окончательно осознавая. Всё.
Андрей даже не торопился его добивать. Этот ранее могущественный демон уже был сломлен. Его дыхание срывалось, сила текла сквозь пальцы, а вместе с ней – и гордость, и ненависть. Осталась только пустота.
Момент, когда Со’Рхал оказался на коленях, разорвал поле боя, как удар грома. Демоны, привыкшие видеть своего командира незыблемой вершиной силы, замерли. Несколько ближайших отшатнулись, не веря в то, что видят. Крики приказов затонули в гуле человеческих голосов – над стенами города впервые за всё сражение пронеслось ликующее:
– Наши берут верх!
И словно ответ на этот крик – над полем раздался оглушительный, раскатистый рёв. Небесный дракон, до этого
