Фантастика 2025-156 - Оксана Олеговна Заугольная
Вопящих или нервно тянущих к Даррену руки домочадцев, что встречались на пути, я отсекала ловкими движениями лопаты. Иначе мы так вообще никогда бы не дошли! Но люди реагировали нервно и после этого просто прятались по комнатам. Ну и ладно, нам же лучше.
Я, вообще-то, вообразила, что мы сейчас увидим результат заклятия Даррена, и была в нетерпении. Ни разу не видела заклинания гниющей плоти. Оно же должно отличаться от просто естественного гниения?
Но то, что мы увидели, меня разочаровало. Кристанс была прибита к полу огромным древним копьём.
— Копьё молчания в доме некроманта, серьёзно? — я повернулась к Даррену. Несмотря на мои туфли слишком большого размера и лопату, я бегала быстрее Даррена и совсем не запыхалась.
— Мамины игрушки, — буркнул Даррен. — Рука не поднялась выбросить.
Я закатила глаза. Смешанные семьи! Редкостный бред. Одно дело, если оба не имеют выраженного вектора магии или один сильно слабее и не до векторов. Но Гастион-старший точно был некромантом и сильным, я слышала об этом в университете. А копьё молчания могло принадлежать охотнице или боевому магу. Так себе парочка, короче.
У моей мамы был целый трактат по тому, какие сочетания магии были наиболее опасными — что могло породить по-настоящему сильных магов. Связки «Некромант + боевик» там не было.
— Я всё равно попробую поднять, — уворачиваясь от моего укоризненного взгляда, хмуро произнёс Даррен. — Поможешь вытащить копьё?
Я пожала плечами. Чего бы и не помочь. Силы от меня требовало немного — нужно было удерживать тело женщины, пока Даррен будет дёргать. Чем меньше дополнительных повреждений нанесёт зачарованное копьё, тем больше шансов разговорить погибшую.
Хотя вообще после копья их мало.
Тут в чём весь фокус. С одной стороны, умертвия безмолвные и даже многие глухие. С другой же имелись три крупных исключения. Во-первых, вампиры. Да, они жили отдельным государством Искуэрт далеко в ущельях, где их города почти никогда не освещало солнце, а самые ярые инквизиторы и охочие до ингредиентов маги попросту не добирались. Но те немногочисленные индивидуумы, что ценили риск и имели страсть к путешествиям, болтали просто без умолку.
Та же беда с утопленницами. Умертвиями строго становились только женщины, моя бабушка со стороны отца подумывала даже отдельный трактат про это написать, но утопла раньше, чем дописала. Стала ли она умертвием, я не знаю, но пока она была жива, я уставала от болтовни этих русалок. С хвостами или без, под водой они не могли разговаривать, и, едва их головы показывались над поверхностью, начинали без удержу болтать обо всём, что им только на глаза попадалось. Короче говоря, чтобы пострадать от русалок, надо быть или глухим, или туповатым.
И, наконец, недавно умершие. Если поднять того, кто ещё не остыл, или хотя бы в течение недели, то он расскажет всё, что видел и слышал, кто его убил, кому он должен денег… В общем, мертвецы в этом состоянии очень хорошо понимают, что дорогу дальше лучше облегчить. Поговаривали, что некоторые некроманты так промышляли. Если палач (или разбойник) не мог вынудить человека рассказать, где тот спрятал сокровища, то несчастного убивали, а некромант поднимал и только успевал записывать всю необходимую информацию.
Разумеется, никого не радовала такая болтливость мертвецов. Сначала пытались запретить некромантов. Так себе оказалась идея. Поддержали её только инквизиторы, но под шумок вырезали городок, где жили всякие подряд маги. Так идея сменилась на разработать способы заставить молчать хотя бы самых секретных специалистов. Таким подсаживали в рот серебряного паука. Тот рос и никак не мешал человеку — ну, так нам рассказывал профессор, я ему не очень поверила. А вот когда человек умирал, его рот плотно запечатывался этим отвратительным арахноидом.
Ну и появились амулеты и несколько заговорённых видов оружия вроде этого копья. Обо всём этом я размышляла, пока своим тщедушным телом прижимала Кристанс к полу, позволяя Даррену тащить за древко. Надо обладать недюжинной силой, чтобы так пробить тётеньку насквозь, чтобы копьё застряло ещё и в полу! А главное, зачем?
Я надеялась, что мы это скоро узнаем.
В роскошную столовую, где как раз за длинным столом и недалеко от камина валялась Кристанс, а мы с Дарреном пыхтели над копьём, то и дело заглядывали любопытные, но исчезали раньше, чем я успевала их запомнить.
Котику надоело служить воротником, и он спрыгнул на пол. Я надеялась, что мой новый друг сейчас возьмёт след как собака, но метания котика по залу было не ради помощи, а в поисках лучшего места для сна. В результате он вспрыгнул на стул, свернулся клубком и уснул. К этому моменту Даррен уже избавился от копья и приготовился поднимать тётку.
Я на всякий случай отползла подальше. Ещё зацепит!
В университете поднимать мертвеца нужно с кучей мелких ритуалов. Начертить правильно просто миллион знаков, поставить подходящие свечи, чем больше их количество и составляющие воска совпадают с данными рождения и особенностей смерти мертвеца, тем легче и чище пройдёт поднятия. Но в полевых условиях достаточно одной силы.
Именно это и собирался сделать Даррен. Он воздел обе руки, повернул ладони и, словно ухватившись большими и указательными пальцами, зацепился за что-то. Хотя почему это «словно»? Он и впрямь ухватил тонкое тело тётки и вздёрнул его вместе с мёртвой тушкой.
Кристанс открыла неживые глаза и уставилась на племянника. Идеально! Я почувствовала такую зависть, что захотелось немедленно тоже кого-нибудь поднять. Проверить, хватит ли моей медиумной силы на это. Но я сдержалась. Не до моих проверок сейчас. Если с Бриеном можно было с трудом, но натянуть, что он сам съел что-то по глупости, впал в каталепсию и его нечаянно похоронили — нет, я в это не верю, но всё же. То Кристанс явно убили и со злым умыслом.
Кристанс молчала. Я начала злиться. Копьё копьём, но мертвячка не остыла даже. Её дух должен был оказаться сильнее! Ведь, по сути, дух не вырывается из тела весь подчистую. Как в кастрюльке остаётся немного каши, прилипшая корочка и вот это всё, так и от духа остаётся немного живого в теле. Недостаточно, чтобы ожить, но эти ошмётки обычно больше всего тянет поговорить.
Даррен нахмурился и щёлкнул пальцами, отчего голова Кристанс дёрнулась, а рот приоткрылся. Нет, она не заговорила, но в её рту я заметила что-то блестящее.
— Говори же, — почти прорычал Даррен, но Кристанс лишь открывала и закрывала рот.
— Постой, — я подобралась поближе и привстала на цыпочки. — Гастион, у неё паук!
Даррен в ответ фыркнул.
