Кнут и пряник - Хайдарали Мирзоевич Усманов

– Сворачиваем всё. Немедленно. Заприте ворота. Сообщите, что Мёнгук не найден. Он… исчез…

Но в глубине души он уже знал – исчезнуть должен был не зверь, а он сам. И как можно скорее…

Испытание небом

В ущелье, где скальные стены сжимали проход, Андрей и Цзяолин двигались почти бесшумно, стараясь не выдать даже дыхания. Воздух был густ, как тёплый мёд, и пропитан чужой магией, вязкой, липкой, будто сама земля под ногами стала болотом, в которое можно увязнуть навеки.

– Он насыщается. – Глухо сказал Андрей, останавливаясь и прикладывая ладонь к шершавой поверхности камня. – С каждым моментом его аура становится плотнее…

Цзяолин кивнула, но взгляд её был напряжён до предела. Она тоже ощущала, как силовые потоки вокруг медленно меняют направление, подчиняясь не привычным течениям, а чьей-то чужой воле. Здесь, в этой горной чаше, ветер уже не гулял свободно – он заворачивался в спирали, будто втягивался куда-то вглубь.

С дальнего склона донёсся глухой, но отчётливый удар. Это не был взрыв – скорее, хлопок, от которого дрогнули кости. Андрей резко вскинул голову. Он узнал этот звук. Это была не просто чья-то гибель, это момент, когда у жертвы вырывают саму суть магии, оставляя пустую, безжизненную оболочку.

– Значит, он уже дошёл до того, чтобы рвать ядра прямо из живых… – Пробормотал Андрей, и его голос стал ниже, опаснее. На миг оба, и парень и дракон, замерли на месте. Вдалеке, за несколькими гребнями, пронёсся едва уловимый, тягучий крик. В нём не было боли в обычном смысле – это был вой души, внезапно лишённой тела и смысла.

– Он близко. – Сказала Цзяолин. – Если мы пойдём по прямой, он нас заметит.

– По прямой мы и не пойдём. – Тут же отрезал Андрей, быстро оглядывая местность. Он уже строил маршрут, который позволил бы им уйти вглубь гор, но при этом избегать всех мест, куда потоки магии затекали слишком быстро – значит, там мог появиться и Мёнгук.

Но даже здесь, в относительной тени, ощущалось его присутствие. Оно не имело формы, но от него нельзя было спрятаться. Порой Андрей ловил себя на том, что пальцы невольно сжимаются в кулаки, а дыхание учащается – это было не его собственное чувство, а навязанное. Мёнгук тянул к себе внимание, как чудовище, играющее с добычей ещё до того, как её схватит.

Цзяолин вдруг замерла, и Андрей ощутил то же, что и она. Едва уловимый всплеск ауры, как дрожь на воде. Это был не сам Мёнгук, а тень его силы, брошенная на окружающих, чтобы ощутить, кто ещё жив.

– Не двигайся. – Тихо сказал Андрей, активируя защитные печати, что тут же плотным коконом закрыли их ауры. – Он ищет.

В груди закололо, будто кто-то холодным пальцем коснулся сердца. Всё вокруг на миг стало тусклым, лишённым звука. Мир будто задохнулся.

И только когда эта тень прошла, Андрей позволил себе сделать вдох.

– Если он поймёт, что мы где-то поблизости, – сказал он, – то не отпустит, пока не поглотить и наши сущности.

– Значит, нам придётся уйти глубже, чем он сможет достать. – Цзяолин решительно сжала когти на правой передней лапе, но в её глазах ясно читалось. Если придётся, она будет драться. Андрей в ответ лишь кивнул, но он уже и сам знал о том, что сражение с этим существом сейчас означало то же, что и для представителей сект, что сунулись к этому монстру со своими обычными приёмчиками – самоубийство.

В тот вечер, когда они наконец добрались до своей долины, ветер был холоден, а воздух пах мокрыми камнями и свежим снегом с дальних вершин. Луна уже вставала из-за гребня гор, отливая серебром застывшие сосульки на скалах. Андрей шагал чуть впереди, молчаливый, с руками, спрятанными в рукава, а за его спиной плавно двигалась Цзяолин, с глазами, в которых ещё яростно горел огонь драконьей сути. Её плавная походка почти не оставляла следов на свежем инею, но он чувствовал каждое её движение – так же, как она ощущала его беспокойство.

Они остановились на уступе, откуда виднелась вся долина. Лёгкий низкий туман, что стелился над небольшим озерцом, у подножия скал блестели редкие огоньки светлячков. Здесь было их убежище, их единственный тихий угол в мире, где теперь каждый их неосторожный шаг мог стать последним.

– Мёнгук… – Андрей произнёс это имя так, будто пробовал его вкус, и оно оказалось горьким. – В лоб его не взять. Не в этот раз.

– Он силён. – Согласилась Цзяолин, прищурив глаза. – Но у тебя ещё есть сила, которую ты не использовал.

Он молча кивнул. В памяти вспыхнуло, как он держал в ладони маленький флакон – не больше ногтя по размеру, но внутри покоилась последняя, третья капля крови Бога. медленно вращалась капля густой практически чёрной, но почему-то отдающей золотом жидкости. Даже сквозь печати на стенках сосуда исходил тихий, давящий рёв, и пространство вокруг казалось чуть дрожащим. Две такие же уже чуть не разорвали его тело изнутри, но именно они позволили ему и Цзяолин выжить и перейти на новый уровень силы. А эта… Эта могла изменить всё. Или уничтожить.

– Если я решусь на это… – Андрей наконец заговорил. – У меня будет шанс переломить исход. Но без подготовки она меня сожжёт.

– Значит, готовься. – В голосе Цзяолин звучала та твёрдая решимость, которую редко встретишь у столь молодой драконицы. – Я соберу всё, что нам нужно.

И уже через минуту её крылья развернулись, взбив вихри инея и листьев. Цзяолин взмыла в воздух, взрезав ночной холод, и скрылась между скал, оставив за собой лишь тихий свист ветра.

Андрей тем временем спустился к своей пещере-лаборатории, укрытой за каменными обломками. Он разложил на низком столике всё, что у него осталось. Изогнутые кости духовных зверей… Банки с редкими минералами… Куски кристаллизованного сока горных деревьев… Десяток тщательно запаянных фарфоровых баночек с пилюлями разных оттенков… Каждая из них имела своё назначение – укрепить кости, очистить кровь, закалить духовные каналы.

Потом он разжёг в центре лаборатории жаровню и, не торопясь, начал плавить первый состав. Порошок из клыка Пустынного Василиска и каплю росы, собранной с Лотоса Бессмертия. От жара в воздухе поднялся резкий, терпкий аромат, который тут же впитался в каменные стены.

В это время Цзяолин уже обыскивала самые труднодоступные места в горах. Она спускалась в ущелья, куда не попадал даже дневной свет, и выкапывала из трещин корни древних