Точка Бифуркации #15 - Дейлор Смит
Кстати, о почётных званиях: у врагов-то мы их получили. А вот родина как-то награждала нас избирательно. Если быть точнее, то мне с Белорецким жаловаться, конечно, грех — нас одарили сполна. Но что касается моих друзей… их ведь до сих пор не представили к заслуженным наградам и титулам, ограничившись лишь парой медалей «За отвагу и героизм», а также «За мужество». Это выглядело как насмешка, как минимум в сравнении с тем, сколько они отдали и что сделали. А ведь я просил и не раз напоминал, но видно корона решила либо отложить это на будущее, либо посчитала, что с нас будет довольно и того, что они отдали мне во время заключения сделки с Самаэлем. Такое решение мне, конечно, было не по нраву, но в минувшей ситуации показывать своё недовольство казалось тоже неправильным.
— Вы забываетесь, Алексей Михайлович, — по моему примеру перешёл на «Вы» цесаревич. — Умерьте тон в разговоре со мной, иначе вы потеряете все остатки былого хорошего отношения нашего дома. И тогда разговаривать с вами станут и вовсе по-другому.
Я уловил в его голосе ледяную угрозу, за которой стояли не просто громкие слова, а реальная власть. За этим человеком была сила всего рода Романовых, и он прекрасно это осознавал, не пренебрегая шансом напомнить собеседнику, где чья роль. Глеб говорил с нажимом, как будто проверял меня на прочность, и это раздражало ещё сильнее.
— К сожалению, Ваше Высочество, очень быстро наша корона забывает всё хорошее, что для неё делалось. Впрочем, вы правы, — умерил я пыл и, выдохнув, уже совершенно спокойным тоном добавил: — Не смею более перечить. Если прикажете, могу и вовсе молчать и не сообщать своих мыслей. Только вот боюсь, что при таком раскладе ситуация между нами лучше точно не станет.
Я произнёс последние слова твёрдо, не отводя взгляда. Хотел, чтобы он понял: я готов соблюдать правила игры, но не стану унижаться и терпеть их заскоки с желанием меня проучить и прогнуть. Если они решат давить, то, как минимум, получат в ответ абсолютно безразличного к проблемам их семьи человека, что в текущих реалиях и грядущей войне может ой как больно ударить по их же позициям.
— Чего тебе надо? Отвечай как есть, без всяких своих!.. — бросил Глеб, тоже уже не утруждаясь сдерживать эмоции.
Нервы, конечно, были на пределе. Я и так здорово вымотался за последние сутки, борясь со всей хернёй, что творилась вокруг. Поэтому терпеть недовольную рожу Романова третий раз за последние десять часов стало просто невмоготу. Всё это раздражение, усталость и внутренний надлом копились внутри, требуя выхода.
— Нужно откровение? Хорошо, — выдерживая его взгляд, начал я. — Желаете вы того или нет, вам придётся со мной считаться. Хотите, чтобы ваши люди ездили по моей земле — оформляйте и согласовывайте их передвижения согласно общепринятым протоколам. И не нужно меня более укорять в смерти этого уб… Пожарского! Только в угоду слова Его Величества их род ещё существует.
— Посмотри какой ранимый, — недовольно фыркнул Глеб, чем изрядно меня удивил. После чего демонстративно достал из кармана телефон и, чуть отойдя в сторону, кому-то позвонил.
Далее была сцена из разряда театральных постановок. Клоунада, не иначе. И тут речь не о том, что собеседник делал что-то не так… сама ситуация выглядела нелепо.
Сначала он переговорил с кем-то из своих людей, велев в срочном порядке связаться с администрацией Темногорска и запросить официальное разрешение на перемещение их людей, а также на проведение работ «исследовательской деятельности». Затем, по прошествии восьми-десяти минут, из нашей администрации дозвонились уже до меня. Суть их вопроса была ясна, как и мой ответ.
Естественно, для кого-то всё происходящее могло показаться откровенным детским садом. Но лично для меня случившийся прецедент, вкупе с тем, что произошло за последние сутки, а в частности с резко изменившимся отношением короны, а также демонстративной отменой тех самых пресловутых инвестиций в наше княжество, не мог выглядеть чем-то простым и несущественным. Всё складывалось в одну неприятную картину. И я ясно понимал: если уступлю сейчас, завтра мне предъявят новые претензии, а послезавтра начнут диктовать условия.
Буду терпеть — они однозначно продолжат. Прогнут один раз — заставят прогибаться и дальше. Так что хер вам всем на воротник. Либо дружим, либо… либо будете тут без меня барахтаться.
Пока происходили все эти созвоны, мы с Романовым молча стояли в метре друг от друга, в сотый раз изучая то, что осталось от Головной станции, а также прилегающую территорию.
Наконец, когда цесаревичу позвонили и объявили, что их проблема с доступом на нашу территорию наконец сдвинулась с мёртвой точки, он повернулся ко мне и коротко молча кивнул.
— На этом, Ваше Высочество, нам нужно попрощаться. Больше суток все не спали, люди измотаны, — сказал я, стараясь, чтобы голос звучал ровно и спокойно.
— До встречи, — ещё раз кивнул Романов, не меняясь в лице. — Завтра ждём во дворце.
Последнее, увы, никак не могло меня обрадовать, но после операции на Талааксе, а также уничтожения этой военной базы, оставить без подробностей императора можно было и не мечтать. Ну-у… это если, конечно, я не хочу окончательно с Романовыми поссориться.
Слишком уж важные события ныне закручиваются, чтобы можно было позволить ими пренебрегать. Внутри у меня лишь крепло ощущение, что настоящие трудности ещё только начинаются.
Глава 4
С Якушевым мы распрощались там же, под Темногорском, после чего княжича и его людей перенесли в условленное место мои бесы. Мы же с товарищами, тем временем, вернулись в мою усадьбу, где нас уже дожидались Вика и Маша.
— У вас с цесаревичем был очень напряжённый разговор. Нам ведь не показалось? — начал разговор Максим, едва мы очутились в подвале дома.
По просьбе девчонок, в случае отсутствия экстренной надобности, бесы переносили нас
