Око за око - Дмитрий Ромов
Во дворе дома раздались уверенные громкие голоса. Сука! Ну, как так-то? А Пугачёва в моей голове никак не унималась:
Звоня тебе во все колокола…
4. Пули отольются в гири
За окном мелькнули тени, и я услышал, что людей было явно несколько, и они шагали и переговаривались, совершенно не скрываясь, чувствуя свою силу. Я начал перебирать в уме, кто это может быть.
По идее Чердынцев не должен был меня выследить. Ведь мой телефон остался дома… Если он только прицепил мне какой-нибудь маячок… Но как бы он это сделал? Не фокусник же он и не ловкач Акопян. Ловкость рук и никакого мошенства…
Я бы понял, если бы он прилепил что-то к машине, но Кукуша вместе со своей тачкой тоже остался дома. Был ещё вариант, что он тупо мог прицепить ко мне наружку. Правда, я даже не знаю, что это должна быть за наружка такая. За мной никто не шёл от дома к театру.
Ну ладно, допустим, я хреново проверился, не посмотрел. Но в машине я время от времени оборачивался. Никто конкретно за нами не ехал. Короче, если это не люди чекиста Чердынцева, то кто? Теоретически, это могли быть псы Никитоса, судя по тому, как уверенно они действовали безо всякого страха обнаружить себя. Значит, были уверены что деться мне с подводной лодки некуда.
Я резко захлопнул открывшуюся лицевую сторону циферблата, перекрутил стрелки. Число двенадцать на верхней отметке отщёлкнулось и заняло свою первоначальную позицию.
Пришельцы чувствовали себя свободно и вольготно, как у себя дома. Ходили и громко переговаривались. — Тут такие заросли, как это все вычищать-то будем? — воскликнул человек с резким и скрипучим голосом
— Ты че, прикалываешься? — ответил второй голос. — Они сами все и сделают. Мы что ли будем это все корчевать?
— А может, и не надо? может так лучше и оставить?
— Да это вообще по херам, главное что там внутри поди все прогнило!
Я покрутил головой, пытаясь найти решение. Аналогия с подводной лодкой была вполне уместной. На всякий случай я метнулся к дивану, туда за которым в прошлый раз шуршали мыши.
Аккуратно и мягко ступая, сделал ещё несколько шагов и оказался у окна. Окно это было с обратной стороны дома и в принципе можно было попытаться провернуть такой же финт, как вчера в доме Розы и уйти в пампасы. Заросли за окном были, как в джунглях. Да только рама присохла и… Блин… И… И ни хрена не открывалась!
Я наклонился к окну и… сердце чуть не взорвалось! Твою мать! Аж волосы шевельнулись. Нельзя ж так. Прямо перед окном возникла рожа здоровенного мужика, заросшего и крайне мерзкого. Он скорее был похож на бандоса, чем на мента или чекиста.
Должно быть, видок у меня тоже был тот ещё, типа как у обезумевшего привидения, потому что бандос, увидев меня в мутном и грязном окне, отшатнулся, шагнул назад, запнулся и завалился в травищу, которая здесь была выше человеческого роста.
Я помахал ему рукой, поприветствовал. Но он заревел, как потерпевший.
— Харитон! Харитон! Там бомжи в доме. Смотри, чтоб не ушли, перекрывай дверь!
Признаюсь, эти вопли меня озадачили. А в голове запел Владимир Семёнович про охоту на волков. Обложили меня, обложили, но остались ни с чем егеря. Хорошо бы… Да вот только куда ломиться-то?
На потолке отсутствовало несколько досок. Можно было попробовать забраться туда. Я даже схватил стул, чтобы подставить, и с него подскочить. Да только времени на это уже не осталось. В сенях затопали ноги. Громко затопали. Уверенно.
В комнату ворвались два крепких мордоворота. Я отбросил стул, схватил обломанный черенок лопаты и уставился на них.
— Опаньки! — весело и глумливо сказал один из них. — И что мы тут делаем? Бомжуем, сучара⁈ По чужим домикам лазаем, да?
— Гоп-стоп, — сказал второй, ухмыльнулся и сплюнул сквозь зубы на пол. — Мы подошли из-за угла. Ну и чё? Чё скажешь?
Я осмотрел их с ног до головы. Сомнений не оставалось, это были не менты и не чекисты, а какие-то бандюки.
— Что-то я не понял, — спокойно и твёрдо произнёс я, с трудом сдерживаясь, потому что сердце в груди школьника Краснова металось, как заяц.
— Фу ты ну ты, — заржал первый бандос. — Смотри-ка чё, ерепенится тут. Малой, кабзда тебе, кабзда.
В комнату вошли ещё двое, и теперь баланс складывался четыре к одному. Трое из чужаков были как на подбор, здоровые, как гренадёры лейб-гвардии. Против троих таких кинконгов у меня шансов было хрен да маленько. А вот четвёртый оказался щупленьким, чернявеньким и похожим на вьетнамца. Он-то и был главным.
— Слышь, Харитон, — заискивающим тоном обратился к нему чувак с глумливой рожей, тот, который, плевал на пол, — смотри, вот тебе и рабочая сила. Пусть он тут сразу и шуршит, чё?
Вьетнамец Харитон, мельком глянул на меня, не сказал ни слова, прошёл, посмотрел по углам, огляделся. Вёл он себя по-хозяйски, неторопливо. Смотрел внимательно.
— Ты что ли старший? — спросил я у него.
Он посмотрел на меня опять мельком и немного удивлённо. Но больше никакого внимания не проявил.
— Вы кто такие? — нахмурился я. — Чё вам здесь надо?
— Слышь, мля, а ты не охерел, сынуля? — резко окрысился тот, что плевал. — Кто мы такие? Наверное те, кто сейчас тебя тут отымеет во все дыры. Ты чё варежку-то разинул? Бомжара, в натуре!
— Вижу, что умом-то вы не блещете, — кивнул я, обуздывая, кипящую кровь и бешеное биение сердца.
— Чё ты сказал? — изменился в лице первый.
— А то, что если вы бомжа не в состоянии, отличить от обычного человека, это уже о многом говорит. Это раз. А то, что вломились в дом, являющийся частной собственностью, это два. Чё вы здесь делаете? На каких основаниях?
— Смотрите, какой шустрый, — заржал плевака. — Урист в натуре! Слышь, урист, я щас тебя тут урою, и ку-ку. Ты понял?
— Так, граждане, если не хотите проблем, вметайтесь отсюда. Я представитель собственника.
— Да ты чё, в натуре? Представитель? Ну давай, представляй.
Плевака засмеялся.
— И где твой собственник, гонщик-загонщик? Собственник давно в гробу лежит. Его черви съели. А эта территория по новому закону будет национализирована, как неухоженная.
