Око за око - Дмитрий Ромов
— Да хер знает, я не в курсе, можно это вообще или нет технически. Но надо по ходу дополнительные телефоны покупать… Этот член сказал, что охотится на Никитоса, желает его прижать. Давай, говорит, объединим усилия.
— Ну… так-то нормальная маза, — кивнул Кукуша. — У него возможностей больше, если он чекист.
— Так-то оно так, но он, боюсь просто хочет взять то, что у нас есть и присвоить себе, понимаешь?
Кукуша кивнул.
— Ладно. Я узнаю, что там с телефонами и всё такое. Надо теперь шифроваться.
— Ну, да, — согласился Кукуша.
— А до этого времени прекращаем всю активность. Завтра после школы позвоню.
— Лады, — с облегчением, согласился он, поняв, что поездка в Черновку отменяется.
— Ты куда сейчас, домой? — спросил он.
— Да.
— Ну, айда, я тебя подкину.
— Хорошо.
Блин… ну почему всё так? Через одно место. Чего вы все ждали целых тридцать лет? Пока я нарисуюсь? Почему все в одно и то же время за задницу схватились?
* * *
Кукуша завёз меня домой, а сам рванул по своим делам. Я быстро заскочил в квартиру и бросил телефон.
— Серёжа, ты? — раздалось из ванной.
— Да, мам!
— Там еда на кухне.
Я влетел в комнату, засунул телефон между диванных подушек и подошёл к ванной.
— Мам, я пойду с ребятами встречусь на часок, — сказал я.
— Поешь.
— Мы в кафешку пойдём.
— Тем более. Перекуси дома, а там возьмёшь мелочёвку какую-нибудь. У тебя деньги ещё остались?
— Ага…
Не дожидаясь, когда она выйдет из ванной я быстро вышмыгнул за дверь и пошёл к театру. Раньше там всегда стояли такси. Но сейчас времена изменились. Тачку поймать на дороге? Хрен. Вызывай через приложение. Только тот, кому надо, сразу будет знать, где ты находишься. Я всё никак не мог понять, что такое цифровой концлагерь. А вот, пожалуйста. Располагайтесь.
Я дошёл до драмтеатра, перешёл через проспект и, стоя на остановке начал ловить попутку. Капец. Раньше поднимешь руку и практически сразу готово. Кто-нибудь да остановится. А теперь хрен. Я замаялся руку поднимать. Хоть бы кто…
Нет, один нашёлся-таки. Такой же олд, как и я сам. Остановилась жига. «Шестёрка». Видавшая виды, древняя, как моя жизнь.
— Нет, — замотал головой старикан водитель. — В Черновку не поеду — далеко.
— Деда, очень надо, — попробовал я найти подход.
— Нет, ищи другого дурака. Бензин дорогой, всё дорогое. Страховку, надо? Надо. За всё дерут. Скоро за воздух платить будем. А туда упрёшься, обратно порожняк гнать. Всё. Закрывай.
— Так я же не за сто рублей. Скажи сколько, а там договоримся.
— Даже договариваться не буду. Бесплатно не поеду.
— А за сколько поедешь?
— Да туда стоит не меньше тысячи, если всё посчитать!
Я достал тысячу и протянул ему.
— Сдурел что ли за такие деньжищи кататься? — удивился он. — Ну, и дела. Автобус же ходит!
— Поехали.
Всю дорогу он рассказывал, как сейчас всё дорого, и что деньги тянут на каждом шагу. За всё. И скоро заставят платить за воздух. Это он раз десять повторил. В общем, кое-как мы доехали. Я вышел за два квартала до Калякинского дома и пошёл дальше пёхом, проверяясь и оглядываясь.
На улице никого не было, так что хвост я не подцепил. Постоял, подождал, посмотрел и, наконец, проскользнул в калитку. Пробрался к крыльцу, открыл дверь и вошёл в дом.
Постоял немного, пытаясь унять волнение. Против природы не попрёшь — разволновался блин. Сердце застучало, зашумело. Я сделал несколько глубоких вздохов и прошёл в комнату. Здесь было всё так же, как и в прошлый раз. Прислушался. Заскреблись мыши. И на сердце тоже кто-то заскрёбся.
— Жизнь невозможно повернуть назад, — тихонько промычал я под нос. — И время ни на миг не остановишь…
Подошёл к часам и открыл стеклянную дверку. Осмотрел циферблат. Нужно было найти кнопку, запускающую механизм. Потрогал цифры. Гири валялись на полу, маятник был погнут. Мои предшественники обыскивали эти часы явно с пристрастием.
Я обошёл их кругом. Погладил кончиками пальцев. Пока ничего в глаза не бросалось. Вообще ничего. С задней стороны доска, прикрывавшая механизм, была выбита, и внутренняя камера была хорошо видна. Шестерни, пружинки и винтики были покрыты паутиной и пылью. Вполне очевидно, что никаких документов в механическом отсеке не было.
Ну… ладно. Ладно. Я несколько раз сжал и разжал кулаки. Итак… Итак… На фотографии в доме Розы стоял Эдик Калякин, а за ним находились вот эти самые часы. Стрелки показывали… десять часов, три минуты… Блин, зачем я пел? Теперь от Пугачихи житья не будет…
Старинные часы ещё идут,
Старинные часы, свидетели и судьи.
Когда ты в дом входил, они слагали гимны,
Звоня тебе во все колокола…
Я прикоснулся к минутной стрелке и чуть надавил. Стрелка поддалась и сдвинулась. Аккуратно, чтобы не сломать, я сделал полный оборот. Часовая тоже двигалась. Хорошо. Я сделал ещё один оборот. И ещё…
Стрелки двигались без сопротивления, и я выставил на часах десять ноль-ноль… Блин… Позицию десять, ноль три стрелки проходили дважды в сутки. Не мог же тайник открываться каждые двенадцать часов? Не мог. Должна быть кнопка. Ури, Ури, где у него кнопка⁈ Или рычажок. Или ещё какая приблуда. Где?
Руки от волнения стали влажными. Я ещё раз внимательно осмотрел часы и… И ничего не нашёл. Ладно. Если не откроются, я просто их расхреначу. Разобью, разломаю на щепки. Только сбегаю за топором…
— Ну, с Богом… — прошептал я и сдвинул минутную стрелку на три минутки.
Сердце молотило так, что я чуть не пропустил щелчок. Щелчок! Тихий, короткий, едва ощутимый. Просто «тц» и всё. Но щелчок был. Точно был… И?
И вдруг, вслед за первым, раздался ещё один щелчок и выпуклая накладка с числом двенадцать чуть-чуть шевельнулась. Просто дрогнула. Самую малость. А значит…. А значит там… был…
Я поднял руку и надавил на двенадцать часов. Надавил, и подчиняясь моим пальцам, единичка и двойка вжались в циферблат. И в тот же миг механизм цвакунул и… Охренеть. Циферблат отщёлкнулся, как дверка. Теряя терпение, я распахнул эту дверцу. За ней скрывалась плоская ниша, и эта ниша…
— Так, понадобится фонари!
