Сибирское образование - Николай Лилин
Внезапно, прервав мои мысли, он начал разговор. Он смотрел на папку, похожую на те, в которых полиция хранит секретную информацию о преступниках.
«Я читаю твою историю, мой дорогой Николай, и ты мне нравишься все больше и больше. Ты не слишком хорошо учился в школе — фактически ты почти никогда ее не посещал, — но ты состоял в четырех разных спортивных клубах… Отлично! Я сам много занимался спортом, когда был молодым. Учеба — для яйцеголовых; настоящие мужчины занимаются спортом и тренируются, чтобы стать бойцами… Ты занимался борьбой, плаванием, бегом на длинные дистанции и стрельбой… Отлично! Ты высококвалифицированный молодой человек; я думаю, у тебя большое будущее в армии… Есть только один недостаток. Скажи мне, как ты получил две судимости? Ты воровал?»
Он посмотрел мне прямо в глаза, и если бы он мог, он бы заглянул в мой мозг.
«Нет, я ничего не крал. Я не ворую… Я бил нескольких парней в двух разных случаях. Мне было предъявлено обвинение в «покушении на убийство с тяжкими последствиями».»
«Не бери в голову, не волнуйся… В молодости я ввязывался в драки; я вполне понимаю! Мужчинам нужно выделять свое собственное пространство в мире, определять себя, и лучший способ сделать это — бороться. Именно там ты узнаешь, кто чего-то стоит, а кто и плевка не стоит…»
Он говорил со мной так, как будто собирался вручить мне приз. Я колебался; я не знал, что сказать сейчас, и, прежде всего, я не знал, как я собирался объяснить ему, что у меня не было намерения проходить военную службу.
«Послушай, сынок, мне наплевать на твое тюремное прошлое, уголовные преследования и все остальное; что касается меня, то ты хороший парень, да благословит тебя Христос, и я собираюсь помочь тебе, потому что ты мне нравишься. У меня здесь записана вся твоя жизнь, начиная с твоего первого дня в школе…» Он положил папку на стол и закрыл ее, завязав две ленточки сбоку. «Я дам вам два варианта, что я делаю только в исключительных случаях, для людей, о которых я очень высокого мнения. Я могу устроить тебя в пограничную охрану, на границу с Таджикистаном: у тебя будет хорошая карьера, и если тебе нравится лазать по горам, то это место для тебя. В качестве альтернативы я могу отправить тебя в парашютно-десантный полк, школу для профессионалов: через шесть месяцев ты станешь сержантом и там тоже сделаешь хорошую карьеру; и со временем ты сможешь присоединиться к силам специального назначения, несмотря на твое прошлое. Армия даст тебе все: зарплату, дом, друзей и профессию, соответствующую твоим способностям. Ну, что ты скажешь? Что ты предпочитаешь?»
Это было похоже на монолог сумасшедшего. Он говорил вещи, которые для меня были полной бессмыслицей. Армия дала мне все, что у меня уже было! Как я мог объяснить ему, что мне не нужна профессия, соответствующая моим способностям, или друзья, или зарплата, или дом…
Я почувствовал то же, что и вы, когда садитесь не на тот поезд и внезапно понимаете, что обратного пути нет.
Я набрал в легкие побольше воздуха и выпалил свой ответ:
«Честно говоря, сэр, я хочу домой!»
Он изменился за секунду. Его лицо покраснело, как будто невидимый человек душил его. Его руки сжались в кулаки, а глаза приобрели странный оттенок, что-то, что могло иметь отдаленное сходство с небом перед бурей.
Он схватил мое личное дело и швырнул его мне в лицо. Я едва успел вовремя поднять руки, чтобы парировать удар. Папка попала мне в руки и открылась, а бумаги разлетелись по всей комнате, на столе, на подоконнике, на полу.
Я стоял напряженный и неподвижный, как статуя. Он продолжал смотреть на меня с ненавистью. Затем он внезапно начал кричать ужасным голосом, который сразу же показался мне его настоящим голосом:
«Ты негодяй! Так ты хочешь погрязнуть в дерьме? Хорошо, я заставлю тебя погрязнуть в дерьме! Я отправлю тебя туда, где у тебя даже не будет времени спустить штаны, ты будешь сильно обделываться, и каждый раз, когда это случится, ты будешь вспоминать меня, неблагодарный маленький выскочка! Ты хочешь вернуться домой? Хорошо, с сегодняшнего дня твоим домом будет бригада диверсантов! Они научат тебя, на что похожа настоящая жизнь!»
Он кричал на меня, а я стоял неподвижно, как шомпол, не двигаясь, в то время как внутри у меня было совершенно пусто.
Лучше быть избитым копами; по крайней мере, там я знал, чем это закончится, тогда как здесь мне все было неизвестно. Я испытывал огромную тревогу, потому что я ничего не знал о солдатах, я не понимал, почему я должен обосраться, и, прежде всего, я не мог вспомнить, кто были диверсанты…
«Вон! Убирайся!» — он указал на дверь.
Не говоря ни слова, я развернулся и вышел из его кабинета.
Снаружи меня ждал солдат. Он отдал честь.
«Сержант Глазунов! Следуйте за мной, товарищ!» — сказал он голосом, который звучал как поршень автомата Калашникова, досылающий патрон в ствол.
«Блохастая собака — твой товарищ», — подумал я, но сказал смиренным тоном:
«Извините, сержант, сэр, могу я воспользоваться туалетом?»
Он странно посмотрел на меня, но не сказал «нет».
«Конечно. Дойди до конца коридора и поверни налево!»
Я шел по коридору, он шел за мной, и когда я зашел в туалет, он стоял снаружи и ждал меня.
Внутри туалета я забрался на верхнее окно, и поскольку на нем не было решеток, я без проблем спрыгнул вниз. Снаружи, в саду за офисом, никого не было.
«К черту этот дурдом, я еду домой…»
С этими и другими подобными мыслями в голове я направился к выходу с базы. Там меня остановил охранник. Он был молодым солдатом, примерно того же возраста, что и я, очень худым и с легким прищуром на один глаз.
«Документы!»
«У меня их с собой нет. Я приехал навестить друга…»
Солдат подозрительно посмотрел на меня.
«Покажите мне ваше разрешение на выезд с базы!»
При этих словах мое сердце ушло в пятки. Я решил прикинуться глупцом:
«Что вы имеете в виду, разрешите? О чем вы говорите? Откройте эту дверь! Я хочу выйти…» Я направился к двери, проходя мимо солдата, но он направил на меня свою штурмовую винтовку, крича:
«Остановись, или я буду стрелять!»
«Ах, уйди с дороги!» Я ответил, схватив его пистолет за ствол и
