Другой Холмс, или Великий сыщик глазами очевидцев. Начало - Евгений Бочковский
– Ума не приложу, как вам удалось перехитрить меня! – заговорил вдруг он совершенно незнакомым, низким голосом. – Как вы догадались? Когда, где я допустил ошибку?
– Ваши планы спутал мой верный помощник, – ответил Холмс и посмотрел на меня с нескрываемой любовью. – И пусть ради этого ему пришлось сначала немного запутаться самому, сути дела это не меняет. Не вы, Кьюсек, допустили ошибку. Находчивость Ватсона, комичная и вместе с тем гениальная, – вот что погубило вас.
– Находчивость?! Скажите лучше прямо, что этот остолоп перевернул всё с ног на голову по единственной причине – своей безграничной глупости! – Кьюсек взглянул в мою сторону с такой звериной ненавистью, что мне стало не по себе. – Доктор, ваши руки надо оторвать и выбросить! Зачем они вам, если вы ничего путного не в состоянии ими сделать?! Мой приятель даже калитку вам открыл заранее, подозревая, что этот трюк вам окажется не под силу. Причем дважды, потому что вы, Холмс, зачем-то ее заперли снова.
– Я подумал, что Ватсон уже побывал там, – ухмыльнулся Холмс. – Он всех перехитрил.
– Так вот почему она так легко отворилась! – воскликнул я радостно, потому что с мучащей меня тайной калитки было покончено.
– Легко, потому что это сделали не вы. Ее и заперли за вами, так как вы и с этим не сладили! Вам оставалось только взять нужного гуся. Единственного с черной полосой, черт побери!
– Вы будете смеяться, но он не ошибся, – сказал Холмс. – По крайней мере, с выбором птицы. Но, оказывается, даже в таком нехитром деле можно набрести на неожиданный подход.
– Я не буду смеяться, я не готов смеяться, я готов рвать и метать! – сорвался на крик Кьюсек. – Я подозревал, но не мог поверить! Убожества! Вы погубили мой план не из проницательности, а потому что не в состоянии приемлемо сыграть даже ту жалкую роль, что я вам отвел. Вы оказались бесполезны, никчемны и вредны даже в качестве ничего не ведающих кретинов. Мне подставили подножку слепцы! Все эти дни я схожу с ума, потому что не могу с этим смириться!
– Прекратите истерику! – осадил его окриком Холмс. – Примите поражение достойно. А насчет рук Ватсона я скажу следующее. Не судите строго моего друга, ибо его поступок объясняется причинами не из этого мира. Вы – негодяй, каких мало, Кьюсек, но даже вам я не решусь сказать, что он сделал, ибо вы британец и придете в трепет. Я убежден, что руку Ватсона в ту минуту, когда она сжимала сверкающий камень, направляло само провидение, ибо только Всевышний, сам себе судья, свободный от чьего-либо порицания, мог позволить себе зайти так далеко в своем остроумии. Истинный пуританин, воспитанный в викторианских традициях, каким является Ватсон, никогда бы не посмел пошутить над гусем таким откровенным, бросающим вызов всем общественным устоям образом. И не просите подробностей, я и так излишне приоткрыл завесу над этой тайной.
– Ладно, – прошипел секретарь. – Тогда слушайте же! Вот мы и добрались до моих нужд, и вам, Холмс, хотите вы или нет, придется ими заняться. Вам многое удалось вынюхать, но вряд ли известно, что в тот же день, вернее уже вечером, меня доставили на набережную Виктории, где долго и очень подробно допрашивали. Успокойтесь, я вас не выдал ни одним словом. Естественно, не из теплых чувств. Однако можете быть уверенным, Лестрейд не отстанет. Что будет, если я приму однажды решение пойти навстречу его любознательности, как вы думаете? Что я теряю?
– Не говорите глупостей. В наших общих с вами интересах молчать, – ответил Холмс.
– Должен вам заметить, что у вас весьма туманное представление о моих интересах, а еще меньше вы осознаете мое теперешнее положение.
– Только не пытайтесь выдавить из меня слезу, Кьюсек. Вы сами обрекли себя на такой финал. Раз уж остались ни с чем, так держитесь за свое место секретаря. Леди Моркар точно не оценит вашу выдумку, а Лестрейд – тем более. Вы, а не кто-то другой, задумали похищение. Даже если вы каким-то чудом убедите всех, что собирались вернуть камень, факта, что вы действовали за спиной ее светлости и собирались сфальсифицировать улики против Хорнера, вполне хватит, чтобы упечь вас за решетку. И не каминную на сей раз.
– Всё это так, но с незначительным дополнением. Я действовал не один. Ради вознаграждения вы согласились вступить со мною в сговор. Лестрейд, думаю, мечтает услышать об этой маленькой детали.
– Кто вам поверит, Кьюсек?! Факты таковы, что я триумфально отыскал алмаз. Причем при таких обстоятельствах, что этого не можете себе объяснить ни вы, ни Лестрейд, ни даже я сам. Подстроить это было невозможно. Кроме ваших голословных обвинений ко мне не ведет ни одна ниточка, тогда как вокруг вас пруд пруди самых разных улик. Вы были ближе всех к несессеру, когда из него исчез камень.
– Которого там уже не было!
– Но вы сами позаботились, чтобы никто это вовремя не обнаружил! И вы сами убеждали всех, что камень до последнего лежал в футляре.
– А теперь заберу свои слова назад!
– И что с того? Чего будут стоить ваши новые показания? Столько же, сколько слова, от которых вы отказались. Даже если вы заявите, что кража произошла в отеле, то опять же неизвестного паяльщика наняли вы.
– Я позабочусь, чтобы неизвестный паяльщик обернулся известным сыщиком.
– Если вы всерьез рассчитываете, что меня опознают в отеле, мне искренне вас жаль. Еще
