Великий диктатор. Книга третья - Alex Berest
Артур выполнил мой приказ и, всадив второму мордовороту нож в висок, сейчас пытался его выдернуть обратно. Но черепная коробка сопротивлялась отчаянно.
- Четвёртый, отставить. Бегом во двор. Заноси сюда собачек и складывай к этим трупам.
Только успел отпустить парня, как, судя по звукам, его стошнило прямо во дворе. Ну да, ну да. После подобного кого угодно вывернет. В отличие от Артура я спокойно извлёк клинок из головы мужчины и принялся разрезать верёвки на наших пленниках. Не успел я освободить Эдварда, как он сразу же кинулся бить худощавого мужичка в пенсне. Даже интересно, что же у них тут такого произошло? Впрочем, захочет, сам потом всё расскажет.
- Господа, господа! Давайте договоримся - прохрипел на русском избиваемый тип и попытался увернутся от очередного удара Гюллинга.
- Эдвард, остановись, - прикрикнул я на нашего юриста. - Потом посчитаешься. Иди лучше оденься и обуйся. Кауко, тебя это тоже касается, - обратился я к брату. - Второй, держи этих на прицеле, - кивком указал на парочку похитителей
И дождавшись возвращения одевшихся, скомандовал.
- Все — за мной. Кроме второго.
По пути мы посторонились пропуская Усениуса, который волок уже вторую собаку в дом.
- Артур, затем следы на земле кровавые соскреби лопатой и в вон то старое ведро собери. Вынесем куда подальше и выкинем, - после чего с наслаждением стянул с себя плотную вязаную шапочку. - Как выполнишь, в дом возвращайся и обыщи тела.
- Матти! - выдохнул Кауко и полез обниматься. - Как я рад тебя видеть. Ты Катарине ничего не говорил?
- Когда бы я успел, Кауко? Всего три часа прошло как вас схватили. Давай потом об этом поговорим. Надо решить, что делать с вашими похитителями.
- Мы их отпустим? - поинтересовался Гюллинг.
- Сначала надо поговорить с ними. Мы же даже не знаем кто это. Но, скорее всего, не отпустим. Так что будем их кончать и избавляться от тел.
- Может, лучше полицию позвать? - побледнел братец.
- Уже поздно, Кауко, - повернулся к нему Гюллинг. - Ты же сам слышал, что этим бандитам нужны были только деньги. В живых они не собирались нас оставлять. А парни нас спасли. И их за убийство той парочки могут посадить. А Матти, как организатора, вообще на каторгу отправить. Хочешь такое устроить своему брату и спасителю? - не на шутку разошёлся наш юрист.
- Нет. Нет. Конечно, нет. Я всё это понимаю. Я только…
- Братец, тебе ничего делать не надо. Всю грязную работу я с парнями возьму на себя. А ты должен будешь только молчать и благодарить в молитвах, что сегодня сможешь вернутся к Катарине и детям. А пока что помогите нам в малом. Идите вдвоём за забор к их автомобилю, слейте топливо в ведро, ну или запасную канистру поищите. И в дом принесёте. После этого дотолкайте мобиль до озера и утопите его.
- А он, того, утонет? Какие здесь глубины? - уточнил Гюллинг.
- Как я помню, это озеро на месте бывшего каменного карьера. Там приличные глубины, так что должен утонуть. На всякий случай промерь глубину. Вон, вдоль забора шесты валяются. Олави, сбегай к нашей разведке, проверь. А то — мало ли. Они ещё мелкие, вдруг уже задремали на солнышке. А я пойду разговоры разговаривать.
За время моего отсутствия в доме практически ничего не изменилось. Только на столе, прибавилось разнообразных вещей. Микка, отдав свой обрез Артуру Усениусу, обыскал трупы вместо него и всё найденное добро вывалил на стол, к уже лежавшим там пистолетам, кошелькам и часам живой парочки.
- Зря вы это затеяли, господа, - начал я разговор и спохватился, что не надел шапку-маску.
- Ты ведь Хухта? Точно! Я тебя узнал! Писатель, поэт, изобретатель и царский лизоблюд. Тьфу! - попытался плюнуть в меня более мясистый напарник тощего в пенсне. - Как я ненавижу вас, финнов! Вы вечно носитесь со своим национализмом, возмущаетесь когда вас заставляют говорить на русском, но упорно лижете задницу батюшке-царю. Двуличные твари! Придёт время и мы вам всё припомним…
«Бах» - негромко хлопнул мой револьвер, и оратор, обзаведясь дыркой во лбу, стал заваливаться на тощего, который тонко завыл и попытался плечом отпихнуть своего мертвого напарника. Пришлось прийти ему на помощь и, ухватив мертвеца воротник, уронить его в другую сторону.
- И что мы будем теперь делать? Как будем выходить из этой создавшейся ситуации? - спросил я у мелко дрожащего обладателя пенсне. - Как тебя звать-то? А то ты меня уже знаешь, а я тебя — нет. Нехорошо.
- Кри… Кристап Сол… Кристап Салниньш, - с третьей попытки представился он.
- А этот? - я указал стволом на оравшего на меня.
- Это, это, Эддвард Оггриетис.
- А те? - показал глазами назад.
- Адам Криевинис и Айван Апетер, - представили мне убитых нами в самом начале.
- Ну, вот и хорошо. Вот и познакомились. Вы кто? Латыши? Литовцы? Бандиты или революционеры?
- Бббоевая яячейка ссоциал-демоккратической ппартии ллатышского ккрая, - немного заикаясь пояснил мне Кристап.
- О! Социалисты! Прелестно! Так как мы будем решать возникшую проблему, господин Салниньш? Или товарищ? У тебя же наверное есть псевдоним? И какой?
- Христофор Фогель, господин Хухта. И, я, может, я куплю себе жизнь, господин Хухта?
- Попробуй, - согласился я с ним.
- Деньги, господин Хухта. Много денег. Но вы должны дать обещание, что не убьёте меня.
- Хорошо. Даю слово, что я не убью тебя, - пообещал я. - Где деньги?
- Здесь. В этом доме. В подвале. Там картофельный ларь с двойным дном. Забирайте их себе, а меня отпустите. Обещаю, всё забыть. Навсегда.
- И где вход в подвал?
- Во второй комнате, люк в углу.
- Второй, сходи, проверь и принеси, если там что-то есть, - отдал я распоряжение Микке.
Кузен ушёл, а через минуту вернулся за керосиновой лампой, стоявшей на столе. Комната снова ненадолго погрузилась в тишину. И я, от нечего делать, принялся потрошить найденные кошельки. За десять минут ожидания я извлёк все купюры и мелочь. Пересчитал, разложил по номиналу и, аккуратно сложив, спрятал их в нагрудный
