Ветер перемен. Книга пятая - Александр Заречный

А мне вдруг просто захотелось постоять на сцене рядом с одними из немногих советских артистов, которых я слушал в прошлой молодости. Когда после Тбилисского фестиваля 1980-го года " Машина времени" зазвучала из каждого окна, даже я, помешанный на западном роке, с удовольствием слушал и пел их " Поворот", " Кого ты хотел удивить" ну и конечно — " За тех кто в море".

Вот бы сейчас любую из них врезать здесь!..

— Привет, парни! — подошёл я к сцене. — Хорошо играете.

— Вечер добрый, — поздоровался первым Градский, таким узнаваемым бархатным голосом , протягивая руку. — Александр. Твой тёзка.

" Да кто ж тебя не знает!?", чуть было не сказал я, но вовремя тормознул.

— Андрей, — улыбнулся Макаревич своей знаменитой улыбкой.

— Ещё один твой тёзка , — поздоровался под смех ребят Кутиков.

— И не последний! — вылез из-за органа Александр Буйнов. Теперь уже захохотали и некоторые зрители, сидящие рядом со сценой и прислушивающиеся к нашему разговору.

— Это прям перст судьбы, не иначе! — смеясь сказал Градский. — Сплошные Александры. Вот только Андрюха не в масть и наш барабанщик Володя. Что можешь спеть без своей группы? У вас ведь такое мощное звучание во всех песнях. Жаль, мы тебе не помощники...

Я, когда ещё решал петь или не петь одному, мысленно перебрал весь репертуар и остановился на " Берегах" Александра Малинина. Она вполне звучит и в акустическом варианте, а на фестивале мы её не исполняли, так что будет новинкой для собравшегося здесь народа.

— Есть у меня одна хорошая песня, — сказал я, забирая у Градского акустическую гитару. — Думаю вашей публике подойдёт. И мелодия запоминающаяся и смысл есть.

— О кей, — согласился Александр, — Давай я скажу пару слов.

Я перекинул ремень гитары через плечо и стал в сторонке, настраивая...

Глава 31

— Дорогие друзья! — зычный голос Градского, усиленный микрофоном, разнёсся по залу и шум мгновенно стих. — С большим удовольствием представляю вам наших замечательных гостей — Габриэль и Александра Любимовых. Совсем недавно вы и мы имели возможность смотреть и слушать их выступление на международном музыкальном Фестивале в столице ФРГ Бонне. Сказать, что я был потрясен их выступлением, значит ничего не сказать. Это был как взрыв атомной бомбы! Музыкальной... Что ни песня — то шедевр! А исполнительское мастерство — просто выше всяческих похвал. Я думаю, вы все со мной в этом согласитесь. И снова в этом убедитесь прямо сейчас. Прошу!

Последние слова Градского относились ко мне.

Я подошёл к микрофону и обвел глазами зал. Нужно отдать должное публике: во время хвалебного спича Градского никто не разговаривал, не звякал бокалами и почти не дымил. И сейчас они продолжали сидеть молча с интересом разглядывая меня.

— Добрый вечер, уважаемая публика, — сказал я, пробуя микрофон. — Я счастлив находится в вашем замечательном городе и иметь возможность спеть для вас. Надеюсь вам понравится.

И сразу же без паузы я заиграл вступление. Сначала едва слышно, но постепенно увеличивая громкость.

Берега, берега, берег этот и тот,

Между ними — река моей жизни...

Между ними река моей жизни течет,

От рожденья течет и до тризны

В кафе стало ещё тише. Зрители вслушивались в каждое слово. А когда я запел второй раз припев, кто-то из них стал подпевать:

А на том берегу - незабудки цветут

А на том берегу - звезд весенний салют

А на том берегу - мой костер не погас,

А на том берегу было все в первый раз.

Меня всегда поражало, как сильно меняется выражение лиц слушателей, когда песня попадает в унисон с их мыслями и чувствами, с их душой. Сейчас передо мной были десятки светлых, улыбающихся лиц и горящих девичьих глаз. Я нашел свои любимые и закончил петь не отрывая взгляда:

В первый раз я любил, и от счастья был глуп

В первый раз пригубил - дикий мед твоих губ

А на том берегу, там, на том берегу

Было то, что забыть, никогда не смогу...

Таких аплодисментов мне ещё не приходилось слышать. В нашем гарнизонном Доме офицеров всё -таки публика была специфическая. Военные люди, как правило, нежными и тонкими душами не обладают, а в этом кафе собираются люди не чуждые поэзии и разбирающиеся в музыке.

— Ну Александр, сразил! — одобрительно хлопнул по плечу Градский. — Напишешь слова, мы, с твоего разрешения, возьмём её в репертуар. Ещё бы ритмичное что-нибудь, и такое, чтобы именно для кафе подходило. Может есть что в запасниках? Ты ведь хиты как пирожки печёшь!

Я посмотрел на музыкантов и поймал взгляд Макаревича. Вот кто скоро начнет хиты писать. Подтолкнуть его, что ли? А с другой стороны, вроде как я у него сейчас песню украду... А, ладно, от одной не убудет! Хотя... Зачем