Новое дело - Никита Киров
— А мы иначе будем, — сказал я. — Умнее. Чтобы не пускать никого в расход из наших. Продумывать, а не на «отвали» делать. Не как тот хмырь со шрамом, который всё говорил, что «не зря это было».
— Спился же он потом, — задумчиво проговорил Газон. — Хотя пацанам-то какая разница?
— Никакой. Пока думаем. Если пойдёт как надо, Налим и Гарик этой войны не вывезут. А их надо подталкивать, чтобы они не сидели без дела, а действовали быстро и ошибались. Пока они друг с другом возятся, им не до нас.
— Ладно. Чё делать надо? — он внимательно посмотрел на меня, серьёзный и готовый к бою.
— Раздобудь мне винтовку с оптикой. Любую, неважно какую, можно даже гражданский карабин, «Тигр» или «Вепрь». Осторожно только, не попадись, а то милиции много. Сам понимаешь.
— В курсе уже, — Газон кивнул.
— Это одно. Другое — сложнее. Нужен какой-нибудь барыга, кто торгует дурью, но не под Налимом ходит.
— Так, — он снова кивнул.
— Он должен напеть, что ты утром купил у него дозу по приказу Налима. Покупать не обязательно, главное, чтобы он передал куда надо. Уговори, подкупи, напомни о судьбе того, на кого Бродяга напал. С наркобарыгами не церемонимся. Главное, чтобы он это шепнул куда надо. И сам после этого ложись на дно, чтобы не нашли. Прикроем.
— А в чём смысл, расскажешь?
Глаза у него загорелись. Схватывал он на лету, так что сделает в лучшем виде.
— Да. Они должны думать, что Фидель был под кайфом с подачи Налима. Что он сорвался сегодня утром. Ещё и дорогу переходил, сразу подумают, что у него угар был.
— А как они это узнают?
— А я сам пущу эту утку, — я задумался. — Через оперов, Семёнов и Моржов, они же будут искать, кто грохнул Фиделя с охраной, и я им скажу, что он под кайфом был. Я же его последним видел. А у них в отделе был тот опер Пешкин, помнишь? Стукач, за бабки братве всё передаёт. Он же тогда слил им Вадика.
— Он Фиделю стучал, — сказал Газон, немного подумав.
— Не напрямую же, а через кого-то.
— Ну да.
Саня поднял глаза к потолку. Тоже думает. Надо их вдвоём посадить с Самоваром, подскажут свежих идеек. Молодые, голова ясная.
— Так у них и других стукачей полно, — вспомнил Газон. — По всему городу же ищут. Даже девок гостиничных и ресторанных припрягли. У них всех там ушки на макушке, слушают, может, кто пьяный что-нибудь да шепнёт.
— И как, действенный способ?
— Смотри, — он повернулся ко мне. — Девок крышевать — западло для нормального пацана, поэтому таким всякие черти обычно занимаются или менты. Но чтобы задобрить кого-нибудь, могут такими делами заниматься. А Фиделя — явно киллер мочканул, кому заплатят. Ну а киллеры — люди такие, что как только бабки появились, так сразу идут их спускать, по казино, да по девкам.
— Это нам на руку. Можно и через них отправить слушок. Есть кандидат, кто займётся.
Но на этом не кончалось. Авторитеты должны подумать, что их недруг уже сделал первый шаг.
Подталкиваем их к быстрому завершению конфликта, а пока собираем инструменты.
* * *
Сегу из группы Бродяги я увидел во второй раз за день. Во второй раз при виде меня он заулыбался и первым протянул руку.
— Привёз? — спросил я.
— Едва-едва. Ментов в городе пачки.
Я им заказывал кое-что, и у них оказались важные контакты, чтобы найти нужное быстро. У спецназовца таких контактов должно быть много.
— Только осторожнее, — он передал мне китайскую рисовую сумку. Ручки оттягивались от большого веса. — Тут можно такой фугас собрать, что можно будет Басаева отправить на вершину Эльбруса, если под ним взорвётся.
— Неплохо.
— Помочь собрать? — предложил Сега.
— Не, сам сделаю.
Сапёром я не был, но бомбу сделать смогу. Но взрываться ей не нужно, это для Налима, чтобы он решил, что её заложили по приказу Гарика, когда он её увидит. А для самого Гарика я приготовил другой подарок.
Но это после. Спрятав взрывчатку, я направился к общежитию, где жил Шопен, туда же подтянется Шустрый.
Пёс Шопена немного подрос, одно овчарочье лохматое ушко комично торчало вверх, но второе ещё не поднялось. Он чуть рычал, гоняясь за собственным хвостом. Один глаз открыт, второй закрыт.
— Ну, тихо, Бобка, — Шопен сидел на койке и разбирал постиранные носки по парам, несколько отложив на починку. — Вот гады, совсем жизни от них нет. Я уж жду, ско’ее бы 'абота началась. А то бабла мало. А эти б’атки лезут и лезут.
Он недавно постригся под машинку почти под ноль.
— Скоро запустимся, — подбодрил его я. — Главное — эти проблемы решить.
Я опустился перед собакой и погладил. Игривый щенок начал вилять хвостом и тыкаться мокрым носом в руки, а после пробежал под кровать и притащил оттуда красный резиновый мячик со следами от зубов и бросил передо мной. Я его кинул в другой угол, и щенок побежал за ним, когти стучали по старому линолеуму. Но вместо того, чтобы принести мячик, собака остановилась у двери.
Мы услышали шаги по коридору, быстрые и энергичные.
— Вечер в хату, хе-е! — воскликнул Шустрый, заходя с широкой улыбкой. — Еду в тралике, там какой-то перец ко мне подошёл, типа матёрый зэчара, авторитет — мама не горюй. Чирик отработать хотел.
Щенок подбежал к нему и уцепился в брючину. Борька потрепал ему за ушами, подобрал мячик и бросил под кровать. Щенок с топотом побежал за ним, а потом просто принялся беситься с этим мячиком в пасти, бегая во все стороны и тряся головой.
— Базарит, мол, авторитет. И бабки тянет. Здорово!
Он оттянул правую руку далеко в сторону, я замахнулся своей, и мы громко хлопнули ладонями, пожимая руки.
— И что дальше? — спросил Шопен, отложив носки.
— Ты про что? — Борька удивился.
— Так зэк наехал.
— А. Так Старый же говорил, что авторитеты метлой впустую не метут, — Шустрый пожал Толику руку и сел на подоконник. — Просто алкаш какой-то, на опохмел искал. Щелбан ему поставил, и пошёл он в далёкие пешие дали. О, ты постригся, Шопенчик? За пострижку ставим
