Американский наворот - Сергей Вихорев
Еще был внешний персонал — эти были задействованы на различных вспомогательных процессах и работах и в случае перехода на Положение Судного Дня скорее всего были бы заменены каким-нибудь экстренно завезенным военным контингентом. В случае Положения Судного Дня организация доставки и пропуск не пойми где проживающих рабочих внешнего персонала стала бы слишком уж хлопотным делом, а раздувать рабочий городок, чтобы на постоянной основе запихать туда всех было бы нерациональным решением. Вот и был найден выход, чем-то напомнивший Завирдяеву рассказы о старой советской армии, где солдаты делали вообще все что только было можно и нужно. Теперь в этой роли мастеров на все руки выступили бы солдаты Блока.
Сам промышленный узел раскинулся до горизонта. По площади он превышал не то что бетонную «цитадель» Суперфедеранта, но и площади предприятий «Интер-Нитро». Может даже их вместе взятые, по крайне мере, Завирдяева масштабы впечатлили.
Наконец, промышленный монстр остался где-то позади и снова пошли перемежавшиеся кварталы и рощи.
Потом поезд вроде бы начал снижать скорость и стало понятно почему — мимо начали проноситься характерные пристанционные постройки. Пути стали ветвиться, побежали стоявшие в ожидании своего отправления товарные составы. Пройдя какой-то участок пути бок о бок с контейнерами и цистернами, поезд взмыл куда-то выше и перемахнул через мост-путепровод. Через пару легких виражей за окном показалась серая полоса платформы с толпившимися людьми. Поезд шел без остановки. Завирдяев успел разглядеть, что по своему составу толпа на перроне была представлена преимущественно все теми же солдатами.
Внезапно где-то поблизости раздался глухой удар и на соседнем стекле появился такой же белый круг, что и на том, что было напротив его, Завирдяева, места.
Еще было видно, как по обоим стеклам поползли потеки — очевидно, в поезд бросили бутылкой, скорее всего пивной.
Надо же было так кучно попасть! — подумал Завирдяев, — Выбили два соседних! Специально что ли метились?
Вообще на скорости в сто двадцать километров в час, с которой электричка миновала перрон, такое «бутылкометание» вряд ли могло быть столь прицельным, хотя кто их знает, может они гранаты тренировались бросать? Вот и повод задуматься нужны ли бетонные пояса предприятиям или это излишество. Их, конечно тоже охраняли солдаты, но солдат солдату рознь.
Завирдяев повернул голову и оглядел вагон, желая увидеть реакцию находившихся в поезде. Никакого заметного оживления атака не вызвала. Кто-то вроде бы бросил взгляд в сторону платформы, но к тому времени она с ее норовившей слиться в единое пятно толпой пронеслась назад и сменилась звукопоглощающей стенкой.
— Вы иностранец? — произнесла бабулька, все это время незаметно сидевшая на сидении, располагавшемся напротив завирдяевского. Вернее было сказать, в ряду располагавшемся напротив — в отличие от Завирдяева та предусмотрительно заняла место поближе к проходу.
— Все верно, — ответил Завирдяев, указавший пальцем на свой наушник, благодяря которому он и понял вопрос, — Я разговариваю на английском.
Это были те немногие слова на немецком, что он знал.
— Окей, это обычное дело, — ответила «божий одуванчик».
— Вообще я приехал из России, — начал Завирдяев на английском. — Я очень разочарован тем, что они сделали с этим поездом. Хорошо, что здесь, внутри по-прежнему все в порядке.
Бабка оглядела Завирдяева довольно внимательным взглядом. Лицо ее выражало целый спектр довольно разнонаправленных эмоций. Такое обычно бывает, когда человеку есть что сказать, но распланировать сходу свою речь он не может.
— Давно у вас такое твориться? — задал Завирдяев наводящий вопрос.
— Каждую мобилизацию в течение примерно трех лет, — ответила бабуля.
— Я про что-то такое слышал, но не представлял себе, что картина будет такой откровенной.
— Вы из Аэропорта? Тогда вы еще мало видели. Вашей России в этом плане повезло с демаршем… Извините, — тут же поправилась она, — Вы заплатили за это высокую цену.
— Можете не извиняться, — примирительно ответил Завирдяев. — Да и обменный процесс хоть и медленно, но идет. Вообще меня это немного удивляет. Обычно считается, что это вернувшиеся с фронта иногда выходят за рамки, а здесь наоборот. Это ведь недавно мобилизованные? Не может же быть такого, что все они отпускники?
Разумеется, Завирдяев был наслышан о том, что себе думали эти свежее мобилизованные, но выслушать интерпретацию от местных было вполне себе интересно. К тому же, ехать было еще с полчаса если не больше а раз уж бабка начала говорить, то пусть выговориться.
— Это как принцип «деньги вперед», — ответила бабка. Каждый знает, что не каждый вернется. А те, кто остался дома будут и дальше смотреть Войну по телевизору. Оставшиеся остаются потому что они счастливчики, а мобилизованным не повезло. При этом те, кому повезло и до этого жили в благополучии. Им и повезло потому что у них было все хорошо. Видите, как это выглядит? Это выглядит как несправедливость.
— У нас до сих пор набирают контрактные подразделения, — ответил Завирдяев. — И демарш этому не помеха. И в первый год помимо идейной мотивации были контракты. Да так везде. Поэтому я несколько удивлен тем, что наблюдаю здесь.
— А это по большей части и есть контрактные. У этих нет другого выхода. В общем случае нет. В этой бухгалтерии уже давно и заранее все посчитано скольким умереть а скольким работать.
— В бухгалтерии? — вежливо переспросил Завирдяев.
— Вы же видели крепость, в которой находилась фабрика?
— Ах, вы про это? Все-таки это промышленность. Отправкой людей на фронт и мобилизационными квотами занимается командование.
Разговор был несколько косноязычным, но в целом содержательным. Бабка определенно имела не только антивоенные, но и «красные» наклонности.
— Зачем вы так говорите, когда прекрасно понимаете, кто всем владеет, — продолжила она, — Беда даже не в этом, а в том что не все одинаково быстро сообразили, что да как, когда порядки стали меняться. Вот кто-то и не сообразил заранее. У кого-то родители не сообразили и теперь
