Карфагенский мореход - Александр Васильевич Чернобровкин
— Да, редкое желание среди нашей богатой молодежи. Обычно ничего не хотят делать, только развлекаться, — сделал вывод суффет Магон. — Скажи ему, если станет моим родственником, возьму в свой штаб младшим офицером, когда поплыву на Сицилию командовать армией.
Ганнон согласился сразу, даже не глянув на невесту. Ради попадания на военную службу он готов был спасть с кем угодно. Обычно богатые родители, сговорившись в общих чертах, сводили жениха и невесту днем на тихой улице, чтобы посмотрели друг на друга, прогулялись под надзором, поговорили. Если понравятся друг другу, тогда заключали договор, жених платил калым, после чего девушка отправлялась в его дом — раздевай и властвуй. Невеста оказалась не красавицей, но глазастой улыбчивой милашкой, полной противоположностью вечно хмурого Ганнона. Он тоже произвел приятное впечатление. Богатые женихи по определению умны, красивы, галантны и далее без остановок. Девушке очень вставлял рост моего сына, который даже длиннее меня на пару сантиметров, что по нынешним меркам чуть ли не великан. Мне показалось, что она ранее видела его на каком-то торжественном мероприятии, и предложение от суффета Магона поступило не просто так. Я был не против, чтобы, благодаря этому браку, мой сын влился в ряды даранум (могущественных). За Аришатмелькарт были уплачены три тысячи карфагенских серебряных шекеля (двадцать три килограмма с хвостиком), примерно половина ее живого веса. В приданое она принесла загородное имение чуть большего размера, чем мое первое, и такое же запущенное, приносящее очень скромный доход. Я выделил сыну на содержание семьи вклад у ростовщиков на сумму десять тысяч серебряных шекелей. Это ежегодный доход в двенадцать сотен. Можно ничего не делать и жить на широкую ногу. Подарил ему обслугу для дома, включая обрюхаченную им рабыню. Пусть его жене будет, над кем издеваться, когда муж уедет воевать. Остальное получит, когда я покину эту эпоху.
Отец невесты, милый и общительный мужчина, которому с таким характером следовало бы родиться женщиной, тонко намекнул, что будет не против, если я, как он выразился, возьму под свою опеку приданое невесты. Я осмотрел имение, составил список необходимых работ и поручил Леокриту претворить в жизнь каждый пункт. Оставим только небольшой огород для снабжения молодой семьи и рабов. Старый, запущенный сад пошел на дрова, и освободившуюся территорию вместе с полем и небольшим пастбищем основательно подкормили и обработали. Весной посадим виноградник. Через пять-шесть лет сын будет со своим вином. Изготовленное в моих винодельнях уже заработало хорошую репутацию и высокую цену, потому что получается лучше, чем делают во многих греческих полисах. В придачу его не надо возить издалека, что тоже сказывается на качестве.
Суффет Магон не подвел. Как только потеплело, отправился на шхуне в Панормос, чтобы стать рабимаханатом. В его свите был мой сын и теперь уже его родственник Ганнон в роли младшего офицера-кавалериста. Скорее всего, будет посыльным. Для него под моим надзором изготовили стальной шлем коринфского типа, бригандину с тонкими стальными пластинами, покрытыми снаружи тонкой тисненой кожей, благодаря чему будут меньше нагреваться на солнце, наручи, поножи, трехслойный щит, окованный по краю железом, а также копье, саблю, кинжал и шестопер. Коня он выбрал сам, я только оплатил. Конному бою его обучил. Все остальное познает на практике и, может быть, поймет, что у войны есть удивительное качество — становится прекрасной, когда оказываешься за пределами ее.
Глава 83
Афины опять воюют со Спартой. На море побеждают, а на суше возможны варианты. Когда спартанцами командует Агесилай, афиняне проигрывают, если любой другой полководец, выигрывают. Им помогают союзные Фивы, раз за разом разбивая спартанские отряды. Другие полисы делают правильные выводы и один за другим перебегают на сторону победителей. В итоге Спарта обратилась к шахиншаху Артахшассу с просьбой помочь заключить мир, что раньше сочли бы глупой шуткой. Договор был составлен на условиях Афин. В общем, спартанец не тот пошел, мелкий и пузатый.
Все это время Карфаген продолжал бодаться с Сиракузами. В Южной Италии военная компания не задалась. Аборигены не собирались помогать ни одной, ни другой стороне. Для них это была борьба жабы и гадюки, поэтому желали обеим воевать как можно дольше и нанести друг другу как можно больше ущерба.
На Сицилии дело ограничивалось мелкими стычками. Мой сын Ганнон вернулся после первой летней кампании сильно подрастерявшим желание быть военным. Реальность слишком сильно отличалась от мечтаний. Война — это много грязной, тяжелой, нудной работы в сложных условиях, прерываемой редкими короткими периодами ужаса — кровопролитными сражениями. Занимаются ею не ради подвигов, хотя без них никак, а чтобы заработать деньги или какие-нибудь блага типа гражданства. Вся мишура в виде романтики, жажды приключений быстро улетучивается, замещаясь жутким разочарованием и озлоблением на всех, кроме себя.
Наверное, из упрямства или сбегая от жены, Ганнон и следующие три года отправлялся на Сицилию в армию своего родственника рабимаханата Магона. И счастье (или несчастье?) улыбнулось ему. Спарта, подписав договор с Афинами, отправила экспедиционный корпус на Сицилию на помощь союзнику Дионисию. Сражение произошло неподалеку от Панормоса возле деревни Кабал. Со слов Ганнона, спартанцы стояли в центре. Было их от силы тысячи полторы, но этого хватило, чтобы проломить боевой порядок карфагенской армии, которая тут же посыпалась. Погибло около тысячи человек и раз в пять больше попало в плен. Среди погибших был и рабимаханат Магон, который не любил ездить на коне. Иначе бы сумел быстро добраться до ворот Панормоса, как мой сын. Теперь у Ганнона есть бесценный военный опыт бегства с поля боя. Насколько он показался романтическим, не знаю.
— Надо было поставить в центре позади фаланги в два-три ряда арбы, скрепленные канатами. Пока спартанцы воевали бы с ними, вы бы напали с флангов и тыла, — в шутку посоветовал я.
К моему предложению отнеслись на полном серьезе. Такой вот у меня здесь авторитет, что даже пошутить не получается. На следующий год карфагенская армия, пополненная наемниками из греческих полисов и с новым рабимаханатом Магоном, сыном предыдущего, который ранее подменял отца на Сицилии в холоднее время года, опять встретилась с сиракузцами неподалеку от Панормоса, но в другой долине возле деревни Крония. Враг применил то же построение со спартанцами в центре. Карфагеняне сделали вывод из проигрыша, разместили самые надежные подразделения на флангах, а центр укрепили с тыла арбами и другими повозками, нагруженными камнями и бревнами и крепко связанными канатами.
