Ветер перемен. Книга пятая - Александр Заречный
А потом пришло время триумфа и для капельмейстера собора. Ещё на первой встрече я обратил внимание на его голос, настолько он был мощным, каким-то прямо осязаемым. Я был уверен, что он профессионально занимается пением, поэтому был удивлен, услышав, что он всего лишь "поёт дома, перед сном". Тогда-то я и предложил ему спеть дуэтом с Габриэль. Он начал было отговариваться, но когда я молча подошёл к роялю и сыграл ему несколько тактов Canto della Terra, шедевра, который исполнили Сара Брайтман и Алессандро Сафина в том же Венском соборе, глаза у него загорелись и устоять он уже не смог.
Si, lo so amore che io e te
Forse stiamo insieme solo qualche istante
Zitti stiamo ad ascoltare il cielo alla finestra...
Старательно пела Габи на незнакомом ей итальянском. Была мысль написать текст хотя бы на английском, но посовещавшись, мы решили, что всё равно английский не очень распространён среди старшего поколения, а итальянский очень "песенный" язык и буквально ласкает слух. К тому же я всё время помнил, что будет выпущен и видео-концерт и диск с "живой" записью, поэтому наличие в них песен на латыни, английском, немецком и итальянском увеличит аудиторию.
Guarda questa terra che
Che gira insieme a noi anche quando è buio
Guarda questa terra che
Che gira anche per noi a darci un po'di sole,
Sole, sole
Я даже вздрогнул от мощного тенора Людвига Хартманна. Неужели я ещё одного прекрасного артиста вытащу на свет божий? Интересно, а в моей реальности он так и пел всю жизнь только "для себя, чтобы легче было уснуть" ?
Столько рукопожатий за один раз, сколько я выдержал после этого концерта, хватило бы на обе мои жизни. Сначала руку жали все музыканты симфонического оркестра, начиная с дирижёра, потом подошли хористы в полном составе и в конце, к моему большому изумлению — делегация Ватикана! Я даже замешкался, не зная, что мне делать, когда их главный, в красивой лиловой сутане, протянул руку. Но потом, мысленнно махнув рукой — не целовать же её! — я просто пожал сухую и неожиданно сильную ладонь, напустив на себя максимально уважительный вид. Судя по лицу посланца Ватикана, смертного греха я не совершила и рукопожатием он удовлетворился.
— Удивили вы нас, сын мой, — приятным, поставленным голосом сказал он. — Честно скажу — были сомнения насчёт вашей затеи! Но теперь, я лично буду рекомендовать на церковном совете, смелее внедрять новаторские идеи, для привлечения новых прихожан. Обязательно покажу запись этого ... эээ... богоугодного мероприятия Папе.
О, подал отличную мысль! Я оглянулся на телевизионщиков, которые не торопясь разбирали свою аппаратуру. Успею подойти...
Закончив принимать мою часть поздравлений и оставив Габриэль добирать свою, гораздо большую, я подошёл к парням с телестудии.
— Можно узнать, как дальше будет проходить процесс создания фильма? — спросил я.
— Сейчас мы отвезем плёнки в лабораторию, — ответил парень с буйной шевелюрой, видимо старший. — Там их проявят, проверят на качество , склеют в полный фильм и, скорее всего завтра — начнут уже делать копии для показа и продажи.
— Только завтра? — уточнил я. — А сегодня не успеваете?
— Можем и успеть... - поскрёб затылок лохматый. — Если работать ночью. Но заказа на срочность не было от начальства.
— А если я закажу для себя две срочные, — я подумал и добавил, — или нет, лучше три срочные копии, это можно будет сделать к завтрашнему утру?
Парни переглянулись, а я прибавил:
— Плачу двойную цену.
— Вообще-то, студия обычно дарит автору одну копию... — протянул парень.
— Окей, от четвертой подарочной не откажусь, — улыбнулся я. — Но она может и подождать, а хотя бы две можно к утру? Двойной тариф...
— Да, думаю, успеем сделать. — утвердительно кивнул главный телевизионщик.
Да уж, мороки с кинопленкой много. Не говоря уже о том, что дело это довольно дорогое. Поэтому и не очень развито оно в коммерческом плане. Мало кто из простых людей имеет дома кинопроектор. Но скоро должны появиться бытовые видеомагнитофоны и кассеты VHS. Вот они-то вызовут настоящий бум! Я вспомнил, сколько появятся сначала подпольных, а потом и вполне легальных видеосалонов в Союзе. Сотни тысяч по городам и весям. Миллионы простых пользователей будут иметь дома видеомагнитофоны и покупать кассеты с фильмами и концертами. А что если это дело слегка подтолкнуть? Кто там у нас занимается разработкой видео? JVC? Sony? Phillips? Какие у них трудности? И что я помню обо всём этом? Не очень-то и много, но...
* * * * *
Закрытие фестиваля. Аэропорт Бонн-Кёльн.
Отъезд советской делегации.
— Ну что, щенок, красивой жизни захотелось? - оскалился высокий спортивного вида моложавый мужчина. - Все вы, " творческие люди" с гнильцой внутри.
Двое других, с пустыми, ничего не выражающими глазами, крепко держали Богдановича за руки.
— Что молчишь? - продолжил высокий и вдруг резко, наотмашь, ударил Юру по щеке.
Голова у Богдановича мотнулась и в глазах потемнело.
— Слушай сюда и соображай быстро! - высокий схватил Юру за воротник форменной рубашки и подтянув к себе так близко, что слюни летели прямо в лицо, зло зашипел, сверля взглядом. - Сейчас ты пойдешь в полицейский участок здесь в аэропорту и попросишь политического убежища. Скажешь по-немецки:" Ich bitte um politisches Asyl". Запомнил? Повтори!
Юра не понимающе смотрел на высокого.
— Повтори! - почти крикнул тот и снова хлёстко ударил открытой ладонью по щеке.
— Их битте ум... - прошептал Богданович, запнулся и попытался вспомнить, что там говорить дальше.
— Политишес азил, - закончил за него высокий.
— Политишес азил... - тихо повторил Юра.
— Тебя отвезут в лагерь, - продолжил инструктаж высокий. - Там скажешь, что не хочешь служить в советской армии, что ненавидишь коммунистов, которые расстреляли твоего деда...
— Он живой... - возразил Юра.
— Это можно исправить, - ухмыльнулся высокий. - Хочешь? А вот если не хочешь - делай что тебе говорят. И попробуй только дёрнуться - найдём и размажем! И родителей твоих не забудем. Уяснил? Не слышу!
— Да...
— В лагере будешь просить оставить
