Случайный шаг - Эльхан Аскеров
Не теряя времени, Векша скинул тело на землю и, быстро сняв с него все, до исподнего, снова поднял в седло. Снова взяв коня под уздцы, он быстрым шагом направился куда-то в степь. Подошедший Беломир окинул кучу добытого добра долгим, задумчивым взглядом и, вздохнув, снова принялся все это тряпье обыскивать. Уж очень хотелось понять, кто этот стрелок и откуда он взялся. Припомнив, что на лошади, кроме сбруи, ничего не было, парень снова огляделся и, убедившись, что ажиотаж начал спадать, задумался.
В этом состоянии его и застал вернувшийся кузнец. Быстро сняв с коня седло и отерев его куском старой рогожи, Векша накинул животному на спину потник и, усевшись к костру, тихо спросил:
– И чего дале делать станем?
– Самому бы знать, – мрачно протянул Беломир. – Сбрую внимательно осмотрел?
– Чего?
– Я говорю, сбрую осмотрел добре? Ничего не приметил? – перевел парень свой вопрос.
– Не, говорю же, словно только куплена, – мотнул Векша головой.
– Вот это и странно. Ни припаса в дорогу, ни мелочи какой, что человек обычно с собой носит. Словно из-под земли выскочил. Только крест на вые.
– Может, и вправду за того чернеца кто посчитаться решил? – еле слышно произнес кузнец.
– Не за что с нами считаться, – качнул Беломир головой, проигрывая ситуацию. – Тут, похоже, не в нем дело.
– А в чем? – тут же последовал вопрос.
– Похоже, на меня самого кто-то сильно озлобился.
– И кто же это?
– Я иного, кроме княжича, не вижу, – помолчав, прямо назвал Беломир возможного заказчика нападения.
* * *
Лязг стали, ругань и злое ржание коней они услышали почти за полверсты. На рысях объехав холм, станичники осадили коней, всматриваясь в круговерть яростной схватки. Обнажив оружие, казаки шагом двинулись вперед, пытаясь разобрать, кто с кем дерется. Кибитки степняков они приметили почти сразу, но чьи именно это были кибитки, пока оставалось неясным. Влезать в свару промеж хазар с татарами никто не собирался.
И те, и другие были им врагами, так что, чем больше их поляжет, тем казакам дышать проще. Но уже через три полета стрелы Родомил вскинул руку, останавливая казаков, громко произнеся:
– Не наша эта сеча, браты! Вороновы выкормыши с татарами сцепились. Вот пусть и дале разбираются сами.
– А надо ли так? – помолчав, осторожно поинтересовался Беломир. – Как ни крути, а вои-то там все одно наши.
– Нет там наших, – зло отозвался казак. – Вертай коней, браты. Уходим. А ты, коль сам желаешь, можешь их защищать. Глядишь, и словишь свою стрелу, – добавил он, окатив парня мрачным взглядом.
– Это с чего ты мне вдруг смерти желать стал? – удивился Беломир.
– А с того, что из наших с отступами этими никто дел вести не станет.
– Так и я не веду, – развел парень руками.
– А чего тогда сотник тот все до тебя бегает? – не унимался казак.
– Когда это он ко мне бегал? – не понял парень. – Приходил раз, было дело. Но они тогда за чернеца своего спрашивали. Чернеца у них убили, вот и допытывались, не видал ли я чего. А боле и не был он у меня. Вон хоть Векшу спроси.
– Да простодыра этот за тобой, словно пес, бегает, – отмахнулся казак. – Что ему скажешь, то и тявкать станет.
– Язык прикуси, – вызверился Беломир. – Не след тебе, вою, добрых людей попусту хаять. Есть чем слова свои доказать, показывай. Нечем, так и помалкивай.
От этого рыка даже ехавшие следом казаки растерянно вздрогнули. В таком состоянии они парня еще не видели. Родомил от такой отповеди даже вдруг успокоился. Внимательно оглядывая парня с головы до ног, он коротко качнул головой и, огладив бороду, изумленно проворчал:
– Видать, и вправду вы друзьями стали, раз уж ты за него готов любому в глотку вцепиться.
– Меня с младых ногтей учили за друга стоять, – пожал Беломир плечами, понимая, что упорол серьезный косяк.
Повышать голос на человека старше себя в этом времени не полагалось. Пусть даже старший и был неправ. Между тем Родомил, очевидно осознав, что ляпнул явную глупость, смущенно откашлялся и, вздохнув, негромко проворчал:
– Погорячился я, Беломир. Забыл, что ктось из тех воронов стрелял в тебя.
– И ты не держи сердца, дядька, – воспользовавшись случаем, повинился парень. – Не со зла голос поднял.
– Да и ладно. Промеж воев всякое бывает, – отмахнулся казак с явным облегчением. – Растолкуй лучше, с чего ты вдруг решил отступов тех защищать?
– Не защищать, – мотнул Беломир головой. – Просто, коль их всех побьют, то и нам недолго останется. Степняки люд славянский так просто не оставят. Все одно давить станут, покуда всех не задавят.
– Так-то оно верно, – подумав, кивнул казак. – Да только и нам с ними одного пути нет.
– А и не надо, – отмахнулся парень. – Но чем их больше, тем степнякам труднее, а нам проще.
– Ишь ты. Хитер, – обдумав услышанное, усмехнулся Родомил. – Выходит, наперед думать любишь?
– Учили меня так, – пожал парень плечами. – У каждого шага человеческого свои причины и свои следы имеются.
– Ох, непрост ты, паря, – хмыкнул казак. – Видать, крепко тебя учили, коль витязем готовым ушел и словно княжич думать умеешь.
– Да уж, княжич, – не удержавшись, заржал Беломир, представив, чтоб казачина сказал, узнав, что парень приютский и родителей своих никогда не видел. Даже имен их не знает. – А учили и вправду крепко, – добавил он, слегка успокоившись.
– А ты чего вдруг смеяться взялся, когда про княжича услыхал? – озадачился Родомил.
– Да недоросля того вспомнил и подумал, чтоб тут случилось, окажись он на моем месте. Думаю, прям на том тракте его бы и порешили, – быстренько перевел стрелки парень.
– Да уж, такого спесивца еще свет не видывал, – презрительно скривился казак.
– Я так думаю, это ему тот чернец убитый напел, что достоинство княжеское превыше всего остального будет, – помолчав, принялся пояснять парень. – В их местах басилевс навроде бога почитается. Его воля для остальных вроде как главней всего на свете будет. Византийцы, что с них взять, – махнул он рукой, пренебрежительно скривившись.
– Похоже, за то того чернеца и прибили, – фыркнул Родомил. – В наших краях такого не любят.
«Придет время, и будут терпеть, любят или не любят, не важно», – подумал Беломир, кивая.
Казаки вернулись к обозу и, снова взяв его в коробочку, двинулись дальше. В результате боя, похоже, никто из
