Железный лев. Том 3. Падаванство - Михаил Алексеевич Ланцов
— Так вот в чем дело…
— Да, именно. А неразделенная любовь к одной прекрасной даме — всего лишь выдумка Дубельта, чтобы сохранить реноме Александра Ивановича…
Болтать они начали в холле нового особняка Толстых, что рядом с университетом. Постепенно смещаясь по нему и осматривая.
Наталья Викторовна глядела равнодушным, даже скучающим взглядом, так как отделка была далека от завершения. В основном все чистенько — не более. А размеры… ничего особенного.
Прошли в актовый зал, он же бальный.
— Большой, — наконец, удосужилась она хоть как-то прокомментировать увиденное.
— Перекрытие арочное в три четверти из чугуна. — прокомментировала дочка. — Видите, как высоко и ажурно?
— А не упадет?
— Оно собрано, как мостовая арка, — встрял Владимир Иванович. — И держится под собственным весом. Дополнительно они все соединены между собой массивными заклепками для защиты от смещения. Там, — указал он пальцем вверх, — слоны могут танцевать без всяких последствий.
— Ну…
— Согласись, получилось просторно и очень свежо. Вон сколько воздуха.
— Зимой прогреть сложно, — заметила мать, а потом нехотя добавила. — В остальном же — да, хорошее помещение для танцев. Если провести его в порядок, а то покамест, что хлев великих размеров.
Дочь промолчала.
Поджала со злостью губы, но промолчала.
После чего они вышли из актового зала на задний двор, который представлял собой зимний сад. Ажурные чугунные колонны и перекрытия, собранные на железных креплениях. И стекло… много стекла… ОЧЕНЬ много стекла.
Считай — вариант еще не построенного хрустального дворца в Лондоне, только остекление двойное с большим воздушным зазором между внешним и внутренним слоем. Достаточно приличным для того, чтобы там можно было пройти человеку для мытья и ремонта.
Пока, впрочем, эта вся грандиозная конструкция стояла лишь застекленной. Только-только завершили. В остальном — стройка, грязь и бардак.
Но Наталья Викторовна впечатлилась масштабом застекления.
По лицу было видно — вон аж по началу рот открыла. Впрочем, но промолчала и почти сразу натянула скептическое выражение лица. Кислое, даже и в чем-то брезгливое.
С таким она и вышла к летнему парку, который шел уже третьим ниспадающим уровнем. В этой композиции дворец находился на самом верху, зимний сад ниже, а эта локация совсем внизу. С явно выраженными переходами ярусов, подпорными стенками и ступеньками.
— Ох… — только и выдала, глядя на работы, что тут велись. — Что это?
— Статуи это, — улыбнулась дочка, радуясь тому, что мать, наконец, удалось пробить.
— ЭТО⁈
— Да.
Перед ними располагались асимметричные пьедесталы, отвесно обрывавшиеся в сторону от дворца. На них уже шло монтирование чугунных элементов каркаса. Примерно по двадцать пять метров высотой и то, и то.
— А статуи кому?
— Эта, — указала Наталья Александровна, — Афине, а эта — Сехмет.
— Про Афину слышала, а Сехмет — это кто?
— Одна из богинь древнего Египта. Войны, кажется. Мне мало интересно. Лев почему-то захотел поставить тут богиню с головой львицы.
— Но зачем они тут⁈
— Весь летний парк будет разбит на две зоны. Та часть будет связана с Античностью, а эта — с Древним Египтом. В таком же подходе и зимний сад с особняком украшаться станут. Статуи. Лепнина. Фрески. Мозаики. Живопись. Весьма вероятно — витражи. А ворота он мыслит оформить как масть огромного льва, полузасыпанного землей. Что там, внизу, что верхние.
— Безумие какое-то…
— А мне нравится, — хмыкнув, заявил Александр Григорьевич Строганов. — Чувствуется масштаб. Опять же вон мост. С него это сразу в глаза бросаться будет. И с реки. И с того берега. Весь ансамбль на виду. Пожалуй, он станет даже визитной карточкой города.
— Именно на это Лев и рассчитывает, — улыбнулась Наталья Александровна, найдя понимание в лице отца. — Еще он хочет поставить в городе большую кованую башню, ажурную такую и очень высокую, а также несколько обелисков в древнеегипетском стиле.
— И храм новый, — добавила Пелагея Ильинична.
— Храм? — удивилась жена.
— Да, новый кафедральный храм. Архиепископ наш уже стар и немощен, но он сумел убедить племянника построить новый большой городской храм. Чтобы никто не усомнился в том, что Лев христианин. Ведь все эти эстетические изыски подозрительны. Античные богини… я слышала, что архиепископ совсем не в восторге от них.
— Кстати, — повернувшись к матери, произнесла Наталья Александровна. — Вы обратили внимание, что в городе нет ни одного деревянного здания?
— Да, — нехотя ответила она.
— Деревня?
— Ну хорошо! Хорошо! — примирительно подняла она руки. — Предлагаю в знак примирения посетить вашу лучшую оперу. Или театр. Да, лучше театр. Какой у вас лучший? Очень хочу на него взглянуть.
Наталья Александровна поджала губы и, отвернувшись, ушла прочь.
Мать знала, что первый театр Казани только строится…
— И зачем? — спросил граф у жены.
— Девочка забывается.
— А мне кажется, что забываетесь вы. — хмуро он произнес. — Я был тут десять лет тому назад. Здесь выстроили новый город, который даст фору многим европейским. Вы же просто капризничаете.
— Но у них нет театра!
[1] Такия араб. تقية — букв. благоразумие, осмотрительность, осторожность, в случае крайней необходимости внешнее отречение от веры, дружбу с неверными, нарушение ритуальных предписаний.
[2] Худайбийский договор между пророком Мухамедом и курайшитами Мекки. Мирный договор на 10 лет, который был нарушен под благовидным предлогом пророком уже через 2 года, через что он сумел завоевать Мекку.
Часть 3
Глава 8
1850, июль, 7. Тула
— Леонтий Васильевич, и вы здесь! — добродушно воскликнул Лев Николаевич.
— Торжественное открытие Ивановского канала, как я мог его пропустить? — улыбнулся Дубельт, протягивая руку для рукопожатия.
— Канала — да, но акватории еще не готовы… увы…
— Дюжина больших земснарядов! Я пока ехал сюда от Москвы, поразился масштабу.
— Обратили внимание на способ замедления течения воды?
— Только толком не понял, как оно работает.
— Поток разделяется на две части и малый боковой рукав, пройдя по дуге, врезается в основной под углом. Это снижает скорость протекания жидкости[1]. Слишком замедлять не нужно, но эпизодически ставить такие
