Совок 15 - Вадим Агарев
К моему удивлению, подбородок и сломанные хрящи ушей полоняника дёрнулись в утвердительном кивке. Очевидно, давая тем самым мне понять, что моя информация им принята.
— Садись позади него! — велел я Стасу, не сводя глаз и дульного среза с вспотевшего лица бандитского извозчика.
— А ты, сука, голову поверни направо! Еще больше поверни, до упора! — приказал я пленнику, когда тот послушно отвернулся от меня к пассажирской двери. — А сам сиди ровно!
Дождавшись выполнения моего требования, я закнопил водительскую дверь, заблокировав замок. Теперь, чтобы вырваться из машины в мою сторону, злодею понадобится совершить на одно движение больше. А в условиях скоротечного огневого контакта, такая фора мне гарантированно позволит выжить.
— Готов? — спросил я у расположившегося за спиной водилы Гриненко. Тот в ответ мне молча кивнул.
— Слышь, урод, теперь медленно-медленно руки с панели поднял! — выдал я новую команду злодею, неестественно вывернувшему голову вправо. — Очень медленно! И держи руки так, чтобы я их видел! И голову назад не поворачивай, сиди, как сидел!
А всё-таки есть какие-то плюсы в общении с военнослужащими, невольно подумал я. Будь на месте этого вымуштрованного солдафона какой-нибудь гражданский безалаберный урка, я бы уже замучился пресекать его словоблудие. А этот дисциплинированно и без пререканий выполняет все мои вводные. Лишь бы он сдуру геройствовать не начал…
— Теперь также медленно заведи руки за спинку своего сиденья! Очень медленно! — продолжил я руководить процессом окончательной упаковки военного полуфабриката. — Ты только не вздумай дёрнуться, сразу пулю схлопочешь! И башку свою не поворачивай, вправо смотри!! — пресёк я попытку водилы вернуть шею в нормальное положение.
По-хорошему, надо было ему хоть какой-то мешок на голову надеть. Или шапку. Есть же у меня в шкафу старая милицейская шапка! Вместе с шинелью от Каретникова оставшаяся. Надо будет воспользоваться этой шапкой. Чтобы спецвоенный не мог визуально контролировать пространство вокруг себя. Н-да, ничего не попишешь, мой косяк, что не озаботился мешком, следует признать это!
Боец, видимо, поверивший в реальность моих угроз, медленно завёл руки назад и просунул их, как я и велел, за спинку своего кресла. И Стас тут же защелкнул наручники на их кистях. Теперь всё стало намного проще и гораздо предсказуемей, чем еще секунду назад.
Достав из брючного кармана заготовленные вязки, я выбрал одну. Вчера, готовясь к сегодняшнему дню, я не стал разорять балкон Паны Борисовны. Бельевой шнур я купил, специально заехав в хозяйственный магазин. Моток черной тряпочной изоленты за сорок копеек я приобрёл там же.
Вязать сидящему за рулём военспецу ноги оказалось делом совсем непростым. Мужик своим крупным телосложением, ростом и запахом давно нестиранных носков, совсем не подходил для этой процедуры. Особенно, в условиях не шибко просторного «Москвича».
Пришлось выгнать Гриненко с заднего дивана и подать водительское сиденье до конца назад. Только после этого мне удалось надёжно зафиксировать нижние конечности своего потенциального убийцы.
Теперь для следующего этапа упаковки военных недоброжелателей по экипажам, осталась сущая малость. Надо прямо здесь и сейчас этого водилу надёжно обеззвучить. Без этой опции оставить его здесь нельзя. Даже под присмотром Нагаева.
Не мудрствуя лукаво, я обошел чудо отечественного автопрома и забрался на переднее пассажирское сиденье.
— Не дёргайся, боец, просто у нас в милиции порядок такой! Единый для всех без исключения! — вытащил я из второго кармана моток изоленты. — Ты не бойся, военный, я тебе просто рот замотаю! Ну и глаза заодно! Или ты желаешь, чтобы я тебя по голове стукнул? Ты же помнишь, сука, как вы меня по маковке колотили, перед тем, как украсть? Ты только скажи, падла, и я тебе по твоей башке со всем своим удовольствием настучу!
Как я и думал, быть битым по голове военнослужащий не захотел. И пока я обматывал его калган липкой лентой, он, как и положено служивому человеку, терпеливо молчал. Стойко перенося все тяготы и лишения воинской службы. Как и предписано присягой.
Изоляционного материала на советской армии я решил не экономить. Теперь короткий ежик тёмно-русых волос из-под черных и многослойных витков просматривался лишь небольшими фрагментами.
— Всё! — удовлетворённо осматривая со всех сторон черный и круглый, как футбольный мяч, череп, выдохнул я.
Изолировать удалось не только исходящий звук и зрение военной разведки. Уши я замотал тоже. Лишив бойца любых вводных из внешнего мира.
— Перетаскивайте его на заднее сиденье! — выдал я указание своим сотоварищам, с трудом представляя, как они это сделают, — Я потом сам сюда за руль сяду! Спереди его оставлять нельзя, обязательно спалимся по дороге!
Мои товарищи переглянулись и, всем своим видом выражая сомнение, тупо уставились на меня. Им эта задача, как и мне показалась невыполнимой. Связанный бык был весом под центнер.
Пришлось самому доказывать соратникам, что нет таких крепостей, которые не смогли бы взять орденоносные комсомольцы из следственных органов МВД СССР.
Изрядно замудохавшись, вспотев и не единожды выдав в салон «Москвича» все матерные слова, которые мне были известны, я всё же смог придумать, как переместить военное тело с переднего сиденья на заднее. Предприняв череду практических проб и претерпев множество досадных неудач, мы с коллегами с поставленной задачей всё же справились.
После достижения нужного результата мне даже стало немного жаль бедолагу. Бессовестно покусившегося на меня и на мой трофейный золотовалютный запас. И еще я понял, что партия и правительство госнаграды раздаёт не за то, за что бы следовало их раздавать.
— Место тут хорошее, тихое, здесь и оставим пока машину. Береги матчасть, Вова! — велел я Нагаеву. — А мы пойдём остальных грузить.
Пленный красноармеец скрючившись занял всё свободное пространство в салоне «Москвича». Если кто-то подойдёт к машине на три шага, у этого «кого-то» могут возникнуть ненужные вопросы. Надежду вселяло то, что окна женской общаги, с торца которой был припаркован армейский транспорт, не были прозрачными. Потому что за ними располагались туалеты и душевые помещения. С другой стороны этой, не шибко широкой площадки, располагалась стена котельной с ржавыми жестяными листами на окнах и с кучей угля за кирпичным забором. Изредка, срезая угол, люди здесь ходили по асфальтированной дорожке, на которой и стоял «Москвич». Но ходили не слишком часто. Бурьян, битое бутылочное стекло и вездессущие алкоголики прогулкам праздных граждан совсем не способствовали. И обоссанные стены с кучами собачьего, и человеческого дерьма по периметру, окружающей атмосферы так же ничуть не озонировали.
— Пошли, Станислав, нас ждёт тяжелый физический труд! — грустно
