Техническое Задание - Сергей Александрович Плотников
* * *
Надо сказать, что Василь после печального итога спасения возлюбленной сильно изменился. В особый отдел он пришёл не только с желанием отомстить, но и в глубоком смятении чувств. Его казацкая удаль, его сила, его навыки — предмет особой гордости! — первый раз в жизни дали сбой. Точнее нет, не так — оказались недостаточными. Слова, что не всё в жизни можно решить при помощи шашки и кулаков, в первый раз перестали казаться дурацкой присказкой. Пришло понимание — если он, Долгин, хочет отомстить преступному миру Великой Империи, если хочет бороться с выбранным в противники Злом, то обязан научиться чему-то большему, чем просто хорошо вести оперативно-сыскные мероприятия и проводить задержания. Потому наставления от более опытных коллег он принимал с огромным вниманием и почтением, а так же что есть сил занимался на специальных тренингах и занятиях.
Не сказать, что всё давалось легко — как и у любого человека, у бывшего спецназовца были свои слабые стороны. Например, столь важная наука притворства и перевоплощения оказалась настоящей головной болью. Что другие сыщики осваивали за несколько месяцев, Долгин грыз и отрабатывал несколько лет, и успехов всё равно достиг не блестящих. Потому штатный эксперт по гриму и актёрской работе посоветовал выбрать какой-то один образ, и вжиться сначала в него, а уже потом пытаться освоить что-то другое.
Для Василя венцом его мастерства стал образ шпака, чинуши и слабака — полную противоположность собственной сути удерживать в уме оказалось проще, чем более «половинчатые» образы. Помогло ещё отсутствие военной выправки и навыки «пластуна»-разведчика, вынужденного сдерживать свои движения многие часы подряд. Теперь подозреваемые, на головы которых, как карающий меч, обрушивался следователь, сталкивались с премерзким (по мнению самого казака) типом: въедливым, абсолютно эмоционально глухим мерзавцем в безупречном костюме-тройке, у которого на каждый чих есть бумажка, а на любую попытку увильнуть от внезапного интереса полиции — аж по две. Больше всего не хватало поначалу любимого клинка и нормального оружия — табельный «ПМ»* иначе как издёвкой и оружием «последнего шанса» назвать язык у бывшего спецназовца не поворачивался. Ничего, привык. Зато как «радовались» подследственные, когда прилизанный бумагомарака при попытке оказания силового давления во мгновение ока превращался в подобие разъярённого тигра, ураганом сносящего любые попытки сопротивления! Удивление частенько оказывалось оружием даже посильнее кулака.
[*Пистолет Макарова — ещё один пример поразительного в некоторых вещах сходства нашего мира и мира Великой Империи.]
И в этот раз Долгин не стал изменять наработанному образу: в кабинет наччасти вошёл идеально причёсанный совершенно гражданский тип с противной даже без слов улыбочкой. По одёжке — встречают, и по лицу генерал-майора Мамедова, вполне славянскому, кстати, не считая «выдающегося» кавказского носа, было прекрасно видно, что он уже жалеет, что сразу сходу не послал следователя… куда подальше. В какой-то мере он был в своём праве — военный объект в волнующий момент начала крупномасштабной учебно-боевой операции явно был не местом для… всяких. Но и портить отношения с Центральным Полицейским Управлением даже высокопоставленному военному было определённо не с руки. Особенно в таком деле, когда у полицейских на руках оказывается нечто, достойное отправки следователя аж в Монголию, практически шайтану под хвост! Своего рода это был определённый жест доброй воли — могли бы сразу в военную прокуратуру обратиться, и вместо одного гражданского — приехала бы орава ненавистных «внутряков», аж потирающих потные лапки от осознания возможности прихватить за задницу целого генерала! Потому, несмотря на то, что времени не было вообще, для спецполицейского «окно» нашлось. Ну что ж, никто не обещал, что будет легко.
— Давайте сразу коротко и по существу. Сами видите, какой п… бедлам творится. — после скупого обмена приветствиями сразу взял быка за рога Мамедов. Разумеется, такой шанс выставить себя в нужном свете нельзя было упускать.
— Не заметили в последние два-три месяца в поведении ваших офицеров и солдат ничего… необычного или странного,Карим Ашотович? — полностью оправдывая свою «маску», вкрадчивым голосом и не прекращая улыбаться, вежливо спросил Долгин. Крылья главного украшения лица генерала явственно дрогнули, но это была единственная реакция, которую наччасти себе позволил. Обращение по имени-отчеству, формально предельно вежливое, по отношению к кадровому военному при исполнении, и не от какого-нибудь старенького профессора литературы — от полицейского! — было чем-то вроде если не пощёчины, то щелчка по носу точно.
— А должен был? — уже не пытаясь замаскировать холод в голосе поинтересовался военный.
— В Центральном Полицейском Управлении существует аналитический центр, который в том числе занимается анализом статистики правонарушений на территории всей Империи — некоторые преступления могут оказаться совсем не тем, чем они представляются на первый взгляд, — начисто проигнорировав вопрос, наставительным тоном начал вещать Долгин — Иногда связи между нарушениями закона в одном и другом месте могут быть причинно-следственными, иногда — результатом выявленных или невыявленных групп организованной преступности, иногда — следствием злоупотребления властью на местах. Вторые и третьи — наша работа, следователей Особого Отдела…
Казак аккуратно отслеживал реакцию собеседника, заметил, как Мамедов начал медленно втягивать в себя воздух, и перешёл от «воды» кконкретике.
— При обработке отчётности за апрель и май этого года аналитики неожиданно для себя выявили… ряд правонарушений, преимущественно мелких, так или иначе связанных между собой только одним: они произошли с близкими родственниками служащих ВДВ Округа Монголия. Кражи, вымогание взяток, юридические препоны, телесные повреждения разной степени тяжести, разбой, неправомочный отъём имущества… Список можно продолжить. Вам, генерал-майор, как я понимаю, ничего об этих происшествиях известно не было?
Генерал сдулся.
— Нет, ничего, — мрачно подтвердил он. Бывший альфовец понимал своего визави очень хорошо: конечно, всякие совпадения случаются… А если — нет? Семьи кадровых офицеров обычно живут тут же, буквально рядом — в военных городках и окрестных посёлках. А ВДВэшники народ горячий, покруче казаков — сначала бьют, потом думают. Если нет официальных жалоб — делам не дали ход… Или жалобы до командира Полигона просто не дошли. Тут даже не ясно, что хуже. Нет, была небольшая вероятность, что все проблемы смогли утрясти полюбовно, но… это было маловероятно. Ну а для чего провоцировать обученных элитных Воинов на противоправные действия, а потом «по-кумовски
