Птицы и сны. С.-Петербургъ: хроники иномирья. - Владимир Слабинский
Казалось, что наш отряд непременно раскроют, а когда к зарывшемуся в отбросы капитану подошел большой лохматый пес, мои нервы напряглись до предела. Однако все обошлось, барбос умудрился помочиться на сапог Жуковского и не сумел при этом отличить полицейского от кучи мусора!
Наконец, мы спустились в катакомбы. Пахло здесь плохо, но все же лучше, чем на поверхности.
Федор высек кремнем искру и зажег факел. При свете мы смогли осмотреться. Я заметил, что Подхалюзин не прячет нос под платком. На мой вопрос, как ему удается совладать с вонью, Георгий ответил, что использует заклятие патологоанатомов. Мысленно я упрекнул себя в недогадливости. Федор попросил Подхалюзина наложить и на остальных это чудесное заклятие, и вскоре наши носы перестали чувствовать запахи.
Еще примерно через час подьячий привел наш отряд к дверям какого-то склада. Охраны не было, но двери были закрыты на большой амбарный замок. Подьячий достал из котомки инструменты, погасил факел и, несмотря на наступившую темень, довольно легко справился с замком, за что получил благодарность от капитана.
В помещение, куда мы вошли, с улицы проникал тусклый свет. Его нам хватало, но при этом увидеть нас снаружи не могли. Приблизительно в десяти метрах от нашего укрытия пара одетых в живописные лохмотья сторожей охраняла какую-то дверь.
«Хорошо, что сегодня на небе нет Селены и охранники не могут перекинуться в страшных волкодлаков», – с облегчением подумал я.
– Располагайтесь, господа. Наша цель близка, но нам нужно дождаться смены караула. Как мне пояснили, в это окно мы увидим, – подьячий указал на противоположную стену, – когда она произойдет, – Кузнецов посмотрел на часы, поднеся их близко к глазам, – я думаю осталось ждать не более получаса.
Принялись устраиваться на отдых. Жуковский первым делом разулся и размотал портянки.
– Проклятый пес промочил мне ноги, – пояснил капитан, огорченно качая головой.
Подхалюзин осмотрелся вокруг, не спеша вынул из сумки белоснежную, накрахмаленную салфетку, аккуратно застелил пустой ящик. Достал маленькую тарелочку, поставил ее на импровизированный стол. Положил в тарелочку порцию какой-то странной массы и сыр с голубой плесенью. Цвет плесени я разглядел в ту единственную секунду, на которую Георгий зажег спичку. Федор одним прыжком оказался рядом и задул слабый огонек.
– Вы с ума сошли, господин Подхалюзин, хотите всех нас сдать сихрам?!
– Вовсе нет, но я должен был увидеть, что лежит в тарелке! – обиженно пробурчал Георгий. – Черт возьми, вкушать пищу, не слыша ее аромата и не видя красоты блюда, что может быть вульгарнее? Мы же не на конюшне!
Насчет вида «вкушаемых яств» не знаю, а вот насчет аромата Георгий явно сгустил краски, причем сильно. Несмотря на противозловонное заклятие, я чувствовал восхитительный запах настоящего швейцарского сыра. Жуковский повел носом, смущенно посмотрел на нас и пробормотав что-то вроде: «Подсохли уже», намотал на ноги портянки и обул сапоги.
– Господа, вам, наверное, будет невозможно это есть, – Подхалюзин серебряной вилочкой указал на стоящую перед ним тарелочку, – фуагра и правильный сыр – еда гурманов, впрочем, Александр, друг мой, может быть, вы хотите присоединиться?
– Нет, Георгий, спасибо.
– Ну, если вы все отказываетесь закусить, то я и коньяк вам не предлагаю. Алкоголь на голодный желудок – это яд, Александр как врач подтвердит мои слова.
– Да, Георгий, вы правы.
Подхалюзин достал серебряную фляжку, отрыл ее и сделал большой глоток коньяку, после чего отправил себе в рот порцию утиной печенки. Закатил глаза и восхищенно зачмокал.
Жуковский, недолго думая, открыл свой ранец, достал из него шмат сала, головку чеснока и бутыль горилки. Присоединившийся к нему Федор – домашнюю колбасу, кулебяку и соленые огурчики. У меня с собой были вареные яйца, буженина, хлеб. Понимая, что простая пища оскорбительна для истинного гурмана, мы не стали приглашать Георгия и без лишних церемоний принялись жадно есть.
Подхалюзин при виде изобилия, царившего на нашем столе, несколько раз громко сглотнул слюну. По всей видимости, он вспомнил что-то неприятное, так как в дальнейшем, когда жевал фуагра с сыром – морщился и кривился.
Только мы успели перекусить, как произошла смена караула. На пост заступила другая пара охранников, один из них был одет в шинель и шапку-ушанку, другой не имел головного убора и кутался в восточный рваный халат.
– Господа, выждем еще десять минут! – распорядился Федор и, подсев ко мне ближе, со смешком в голосе поинтересовался, – Александр Стефанович, я тут в суете запамятовал, какие травки в трюфель нужно добавить?
– Этого, Федор, я вам не говорил и сказать не могу, да оно и ни к чему.
– Ой, а мне показалось, что назвали, а я по легкомыслию не запомнил, – широкая улыбка светилась на лице Кузнецова, но было что-то в этой улыбке неправильное, и я смутился.
Возникшую неловкость развеял Жуковский.
– Ладно, подвальные мудрецы, хватит лясы точить. Пора освободить принцессу! – Жуковский вновь почувствовал в себе командира и требовал беспрекословного подчинения. – Работаем командой, я их вяжу, Подхалюзин страхует! А ты, Любарский, получаешь от принцессы поцелуй в благодарность за спасение. «И будет все благоухать цветами роз!», – закончил он свои распоряжения строкой из романса, пропев ее дурашливым фальцетом.
Оказалось, мы хорошая команда. Сработали быстро и без огрехов. Жуковский ловко сковал сторожей наручниками. Подхалюзин наложил на них заклятие молчания. Его часто используют в своей практике стоматологи: рот широко открыт, но из него не раздается ни звука. Вот только я подвел, до поцелуев дело не дошло. Я ожидал увидеть Алису прикованной к батарее, или на дыбе, или, наконец, связанной по рукам и ногам… но она просто спала на кровати. Да и комната, в которой мы оказались, скорее напоминала альков богатой дамы, нежели тюрьму для преступников. К счастью, Георгий, видя мою растерянность, без промедления подошел и дунул на девушку щепотку пыльцы Морфея.
– Женские крики нам сейчас ни к чему, успеете еще намиловаться.
Дело было сделано, оставалось только выбраться из Апрашкиной клоаки. Надо было спешить, враги в любой момент могли обнаружить бегство заложницы. Я взял девушку на руки. Федор вновь возглавил наш отряд.
Потянулись бесконечные коридоры…
VI
Следующее помещение, куда мы зашли, после того как Федор взломал замок, было наполнено магическими артефактами. В глаза бросались различные амулеты, человеческие кости, пучки сухих растений. На массивных деревянных столах рядами стояли пробирки, реторты, колбы и
