Ревизор: возвращение в СССР 48 - Серж Винтеркей
– Даже так? – удивился Макаров‑старший. – Ну что же, буду иметь в виду. Как‑нибудь проведём такой эксперимент. А мы стараемся побольше продержать. Иногда и с вечера замаринуем и поставим в холодильник.
Поговорили ещё минут пять о том, о сём, а потом неизбежно Макаров‑старший начал меня про Кубу расспрашивать. Как я и ожидал…
Ну и, конечно, перевести разговор на какие‑то левые вопросы, как легко вышло у меня с Витькой, с ним не получилось. Всё же опытнейший дипломат, так что вопросы он задавал сугубо конкретные. Вежливо, конечно, но понятно было, что если я начну увиливать, он это почувствует.
А к чему мне создавать у него представление о том, что я какую‑то информацию важную утаиваю? У меня же алиби достаточно простое. Находясь в дружественном для Советского Союза государстве, испытывающем серьёзные трудности из‑за американской блокады, искренне, от глубины души, предложил местным различные меры по развитию их экономики, чтобы позволить преодолеть хотя бы часть негативных последствий из‑за блокады. Ну а что? Имею же право. Зря меня, что ли, советское государство совершенно бесплатно экономике обучает? Должен же я свои знания использовать в интересах наших верных союзников?
А если начну увиливать, умалчивать что‑то, то создастся у первого заместителя министра иностранных дел представление, словно я там нашкодил. Или сам опасаюсь последствий того, что предложил кубинцам. Нет, ничего подобного.
Так что я взял и просто рассказал ему обо всех своих предложениях, что сделал вначале Раулю, а потом доложил на Совете министров Кубы.
Тем более было почему‑то у меня ощущение, что в советском МИД всё равно со временем про все это узнают. Если пойдут необычные предложения от кубинцев, то в Москве быстро выяснят, что они имеют в своей природе мою поездку на Кубу. Да спросят просто тех же кубинцев, в конце-то концов! Учитывая, какие дружеские отношения между Кубой и Советским Союзом, кубинцы тут же и проговорятся, само собой, об источнике всех этих инициатив.
Так что если сейчас совру Макарову, то он, узнав об этом, конечно же, получит полное право обидеться. Он меня к себе на дачу позвал, серьезное уважение ко мне таким образом высказал, учитывая его высокую должность. А я, понимаешь, вот таким вот образом ему отплачу... Нет, точно не стоит…
И Витька, и его отец слушали мой подробный рассказ с огромным интересом. Витька вообще иногда от удивления рот раскрывал, как малыш, которому суперинтересную сказку в первый раз рассказывают. Макаров‑старший воспринимал все это хладнокровно, как и положено с его опытом, кое‑что уточнял, но рассказывать мне вовсе не мешал. В конце только покачал головой и сказал:
– Так и что в результате, Паша, у тебя сложилось впечатление, что они действительно заинтересовались этими твоими идеями?
– Семен Николаевич, чужая душа – потёмки, – улыбнулся я. – Может, заинтересовались, а может, просто улыбались мне, желая меня порадовать. Я думаю, жизнь покажет. Но вы же согласитесь, что для них это достаточно неплохие варианты. Жалко же кубинцев. Люди они хорошие. Всё, с чем им не повезло, так это с тем, что география свела их бок о бок с американцами, которых очень тяжело назвать хорошими соседями…
– Ну, это ты прав, Паша, – подтвердил задумчиво первый заместитель министра МИД. – И с тем, что кубинцам не повезло с соседом, и с тем, что жизнь она, конечно, покажет…
С Витькой отдельно переговорили по поводу конференции. Он сказал, что отец договорился с ректором МГИМО, а тот позвонил ректору МГУ. Достигнута договорённость о том, что конференция теперь будет на три вуза: МГУ, МГИМО и Берлинский университет.
Договорились с ним, что в понедельник встретимся в МГУ, переговорим с Гусевым по этому поводу. Ему уже должны были из ректората сообщить, так что надо будет просто обговорить с ним, будут ли какие‑то дополнительные детали по организации конференции в связи с присоединением к ней МГИМО.
Шашлычок, кстати, не такой и плохой вышел. Сразу видно, что, естественно, у первого заместителя министра иностранных дел есть возможность достать исключительно хорошее мясо. Эх, к нему бы ещё и тридцатиминутный маринад вместо многочасового – вообще был бы царский шашлык, пальчики оближешь!
Макаров‑старший больше тему Кубы ни разу не подымал, просто время от времени кидал на меня загадочные взгляды.
Попрощались со всеми, и искренне довольные отдыхом, поехали домой.
Пришли домой. Телефон трезвонит вовсю. Снял трубку.
– Паша, здравствуй, это Балдин! Ты как уже, приехал от своего замминистра? Валя сказала, что ты к нему на дачу ездил… Дома теперь будешь?
– Здравствуйте, Эдуард Тимофеевич! Да, дома.
– Я тогда подъеду через полчасика.
– Вот‑вот должен Балдин приехать в гости, – сообщил я жене, положив трубку.
Эдуарда Тимофеевича сегодня никак не ждал. Но почему бы и нет? Может, он вспомнил про ром и решил лично его завезти.
Через полчаса собрался, оделся и спустился вниз. Не генералу же самому ящики с ромом таскать, если я не ошибся в своей догадке. Суббота вечер, вряд ли он на служебной машине с шофером…
Правда, таскать мне ничего не пришлось. Не угадал. Балдин все же приехал не на личной машине, а на служебной – с солдатиком за рулём. Так что тот в итоге и перетащил в нашу квартиру оба ящика рома.
Балдин мне пальцем погрозил, когда попытался ему помочь:
– Парень и так прекрасно сам справится. Нужна же ему, в конце концов, нагрузка. В особенности после того, как он пару часов за рулём просидел неподвижно.
Это был веский аргумент для меня,
