Патриот. Смута. Том 5 - Евгений Колдаев

— Ответишь на три вопроса, и бить не будут тебя, усек? — Я смотрел замершему на коленях прямо в глаза. На второго пока внимания не обращал.

— Да, господарь, я все… Все, что надо. — Он склонился, попытался ноги мне целовать.

Толкну его обратно. Не любил такого. Безмерное, бессмысленное унижение.

— Сиди как сидел. — Сделал краткую паузу. — Вопрос номер раз. Сколько вас здесь, мужиков?

— Так это… Семь.

— Парни! — Выкрикнул я. — Ищем седьмого.

— Да чего там искать. — Ухмыльнулся Яков, показал куда-то направо. Там слышалась кутерьма.

Наконец-то появился третий наш отряд. Двое вели перед собой молодого паренька с разбитым носом и заломанными назад руками.

Ага, нашелся.

— Второй вопрос. Часть ушла с Соловьем, часть тут. А еще люди где?

— Так это, господарь. Трое у бродов. Дозор, как всегда. Там.

Ясно, вот и еще нашелся небольшой отряд.

— И третий вопрос. Добро где?

— А, что? — Он захлопал глазами.

— Соловей ваш… — Я многозначительно провел пальцем по горлу. — Ушел. Откуда не возвращаются. А добро сказал нам передать, где оно?

— Так это… Покажу. Понял, понял все. — Он испуганно согнулся.

— Вот и славно. Покажешь, где добро, дозор тоже покажешь. И про остальных вот сотнику Якову все расскажешь.

Подьячий посмотрел на меня с мукой на лице. Слушать этого лиходея ему совершенно не хотелось. Но, служба есть служба.

— Г… г… — Забубнил разбойник.

— Чего? — Вновь уставился я на него.

— Так это, вначале показать, рассказать или дозор? Это же, это… Господарь, дела-то разные совсем.

— Про схрон еще кто знает?

— Так это… Он. — Мужик пальцем ткнул на того, с кем у них перепалка вышла.

— Вот и хорошо, его мы возьмем с собой, а тебя здесь люди допросят.

Я повернулся к Якову.

— Ты пока тут, а я возьму десятка четыре. Проверю что с бродами, да схрон отыщу.

— Добро, воевода.

— И на дороге дозор еще поставь, чтобы, когда силы основные подойдут, знали, что мы здесь. И к ним послать бы вестового. Да и броды бы зачистить побыстрее. Как бы не сбежали тамошние дозорные

Он кивнул озадаченно, спросил.

— С женщинами что?

А действительно, куда девать-то их? по-хорошему и, наверное, самым верным решением было бы снабдить едой на пару переходов и отправить к Полепкам. А оттуда до Ельца. Дойдут ли? Провожатых давать я как-то не видел смысла. Силы распылять. У меня каждый человек на счету. А из плененных бандитов приставлять к ним мужика — нет, не дело кого-то выделять.

— И еще, как Серафим подойдет с подводами, пускай с этими, разбойничками тоже поговорит. Может, кого к нам возьмем.

— Я, я это, я готов. — Завыл один из копейщиков, услышав о вступлении в воинство. — Я тут не по воле своей, господарь. Заставили меня.

Эх, все вы так говорите, а как глубже копнешь, так душегуб каждый.

— Серафим разберется, а пока… — Подумал, взвесил. — Связать, обыскать здесь все с их помощью. Женщин успокоить.

Подошел к валяющемуся на земле пленному. Богдан еще раз для верности пнул его.

— Ну что, пойдем, покажешь, где лодки, где схрон.

— Да, я… Я, конечно… — Он, освободившись, начал подниматься, поглядывал на своего противника, лицо кривил. — Г… Господарь, а этот, а Соловей, правда.

В глазах я видел страх и недоверие.

— Правда. — Я ответил холодно. — У чертей на сковороде уже жарится.

— Случилось, дождались. — Он широко перекрестился.

Не то чтобы я верил в его искренность, но вполне понимал, что если самых матерых из банды атаман взял с собой на дело, то здесь остались хворые, ненадежные и бесполезные. А раз так, то вполне, может быть, что кто-то из них из страха Соловью служил. В бандитских взаимоотношениях оно всегда все сложно. Попробуй противиться воле атамана и тебя высекут, или того хуже свои же изобьют, обдерут как липку, выкинут голым в лес, или зарежут. Разбойничья вольница, она такая, бескомпромиссная.

Своя жизнь, у них, свой закон, своя правда.

Нелегко там бывает людям, которые не по своей воле попали.

— Пошли. Разберемся.

И он повел.

Брели мы через лес, крупным отрядом, коней прихватили с собой, вели под уздцы. Здесь особо верхом не пройти было. Проводник, пленник вел нас осторожно. Обходил завалы павших деревьев и самую гущу леса. Судя по направлению на север — вел к реке.

Контролировал его Богдан, посмеивался, подгонял, но не особо так сильно. Больше для порядка давил.

Прошел час. Лазанье по мрачным дебрям все меньше нравилось нашим скакунам. Да и люди были тоже не в восторге. Все больше нервничали, ворчали и ругались. Но пока что тихо.

— Ты куда нас завел? А? — Проворчал Богдан. Он чувствовал настроение отряда, и сам был явно не в восторге от происходящего.

— Так я это… Уже почти. — Провожатый занервничал.

Но, не было похоже, что он подражает Ивану Сусанину и пытается завести нас так, чтобы мы не вышли. Скорее всего, путь действительно был сложный, не особо хоженый, но ему известный.

— Смотри, а то хуже будет.

Пленник дернулся, икнул как-то нервно, крутанулся и двинулся дальше, увлекая нас за собой. Прошло еще минут десять, и наконец-то мы вышли к реке. Явно не к бродам, а несколько ниже по течению.

Берег зарос лесом, чуть нависал над водной гладью. Впереди были плотные заросли камыша. Справа деревьев было еще больше, и росли они плотнее. Лезть туда не хотелось от слова — совсем. А вот левее, как раз в сторону бродов берег выглядел более пологим, и насколько было видно, начинался там луг.

Мужик посмотрел налево, направо. Пожевал губами.

— Что, пес, перепутал чего? Только скажи. — Процедил Богдан, подходя впритык к пленнику. — Запорю.

— Нет, нет. Еще малость самую. Вон туда, чуть. Вон уже. — Он указывал в чащу леса, но там как-то по краю плотного строя деревьев вроде бы да, имелся прогал.

Всмотрелся.

И правда, отсюда сложно разглядеть, но в зарослях у берега было припрятано несколько лодок.

— Там еще на берегу. На бережке пять. Мы носили, сюда возили. Хоронили все. — Он икнул, на колени упал, креститься начал. — Не убивайте только. Я не