Атаман - Алексей Викторович Вязовский
Поглазеть на наше и общевойсковое богатство шастали все командиры уже добравшихся до Калькутты полков Отряда Черного Флага. Гуркхи приходили на экскурсию с видом школят, впервые попавших в Центральный Детский Мир. На алтарь Дурги поглядывали со смесью одобрения и опаски — лучше богини для пригляда не придумать. На гору золота — с нескрываемым восторгом. На меня — с обожанием.
С индусами из полков Радиши вышло сложнее.
Его командиры и он сам, все в бронях, с круглыми щитами за спинами и кривыми саблями на боку, находили это естественным — пялиться с мрачным видом на гору золота и плевать на нее бетельным соком, оставляя на сверкающей россыпи уродливые красные кляксы. Свертки пальмового листа с бетелем внутри скручивала девушка в полупрозрачном пеньюаре. Она зашла за мужчинами, позвякивая браслетами с бубенчиками на ногах, уселась на колени, разложила свою суму и занялась священнодействием — созданием жвачки из растительных компонентов и гашеной извести. Девушка вполне могла оказаться родом из богатейшей семьи Калькутты, превратившись в одно мгновение в сундари по воле жестокосердного захватчика ее дома. Сейчас весь город, за исключением Форта-Уильям, переживал социальный разброд и шатание — кто был ничем, мог стать всем, и наоборот.
Словно прочитав мои мысли, Радиша кивнул на девушку.
— Дочь зимандара Чоудхури. Он строит храм Кали и просил присмотреть за наследницей. Раньше все вокруг принадлежало его семье. Пока Компани Бахадур не отняла у него и землю, и власть. Ты, Питербхай, сам советовал укреплять связи с местными «шишками».
Он назвал меня на английский манер Питером, прибавив к имени приставку «бхай», обозначающую «старший брат» или «старший». Но его слова ничего не объясняли. И что же? Это Индия, страна чудес. Однажды это уяснив, я раз и навсегда перестал удивляться.
— Странный ты выбрал способ заботы, генерал, — подколол я своего подчиненного.
Индус пожал плечами, затянутыми в кольчугу:
— Лучше так, чем если бы на нее взгромоздилась толпа афганцев.
В его тоне прозвучала горечь. Я всеми силами старался избавить Отряд от племенной и культовой розни, но Калькутта все изменила. Всего несколько дней — и какие последствия!
— Что дальше, атаман-сахиб? — снова плюнув в золотые Эвересты, спросил Радиша. — Заберете богатство и исчезнете? Уплывете домой?
Я строго взглянул на него.
— Кто тебе дал право так рассуждать? Мы пришли освободить всю Индию от англичан. Дело не закончено.
Пребиндранах просиял.
— Когда? — только и спросил он, догадавшись о моих планах.
* * *
Ответ на вопрос Пребиндранаха можно было получить у единственного человека — у атамана Платова. Он уже восстановился после ранения и тут же вернул себе обратно поводья управления всей армией. Никто не возражал, а Астахов особенно. «Войско с возу, полковнику легче», — примерно так он сформулировал свое мнение в отношении смены власти.
Объединенная армия входила в Калькутту, словно слепец, осторожно щупающий перед собой дорогу разъездами, и размещалась как бог на душу положит, не слушая моих советов. Я предлагал Платову занять вместе со своим штабом любой особняк в Белом городе кроме красного дворца, но он решил иначе. В ближайшем пригороде, на берегу Хугли давным-давно устроилась датская фактория. Ее жители с радостью приняли казачью верхушку в обмен на защиту и неприкосновенность. Пиво, копчения, яблочный пирог со взбитыми сливками, чистые постели, медные ванны — ну кто устоит? Атаман ничего не имел против датчан — его противниками были англичане, а не подданные спятившего короля Кристиана VII Безумного. Он звал меня к себе на совещание, но я настоял, чтобы вся казачья верхушка с ним во главе заявилась оценить мои старания.
Оцепенение, вытаращенные безумные глаза, отвисшие челюсти, дрожащие руки — слов не хватит описать состояние полковников, попавших в парадный зал дворца Бабу.
— Это сколько же здесь? — прохрипел кто-то.
— Это все наше? — решил уточнить пораженный Матвей Иванович.
— Почти, — тут же расставил я точки над i. — Отдельная куча у решетки, закрывающей алтарь — это добыча Отряда Черного Флага.
— Опять малец всех обскакал! — взвился Нил Греков. — Признавайся, Петруша, сколько себе захапал?
Быстро же он меня снова понизил. Позабыл, как Петром Васильевичем называл.
— Если вы, господин полковник, хотите что-то оспорить, можете сообщить это афганцам. Их работа. Тронем это золото, без резни в собственных рядах не обойдемся.
— Твои люди — тебе и решать с ними, атаман туземного войска! — не унимался Греков.
Я набычился и так на него посмотрел, что старинушка стушевался. Этот старый пень — как жадная слепая девочка из анекдота, «сколько же они себе навалили?» (2). Через паузу снова начал задираться.
— С такими доходами, господин атаман, боюсь, покинет нас Петруша. Сколько тут? Сотен пять или шесть пудов золота с серебром… Поддастся в махараджи! Тюрбан-то уже носит, не снимая. Да еще с врагами о чем-то шептался…
Платов не выдержал и прервал разошедшегося полковника.
— Не о том думку гадаешь, Нил! Как все это богатство вывозить будем — вот в чем вопрос!
— А что тут думать? — выдал очередную чушь Греков. — С англичанами надо договариваться, чтобы дали нам кораблей и пропустили в Россию. Небось, они рады будут от нас избавиться.
Полковник оглядел нас победным взглядом — смотрите все! вот он я, какой молодец! — и, не удержавшись, скосил глаза на сверкающие золотые холмы, один вид которых пробуждал ненасытную алчность. Меня его агрессивный оптимизма напряг — а ну как «ростбифы» не к одному мне клинья подбивали? С них станется!
— Выпустят они тебя, держи карман шире! — не согласился Астахов.
— А если и выпустят, — тут же вклинился с замечанием Дюжа, — то у Мыса Доброй Надежды перехватят и хорошо если без штанов оставят, а не ко дну пустят.
Греков стушевался и уже не выглядел таким орлом на сияющем золотом фоне, под осуждающем взглядом богини Кали и товарищей по оружию.
— И что же делать? — спросил он, с надеждой посмотрев на атамана. — Обратно через горы шпарить? Так там вообще все племена на нас слетятся, как стервятники…
— И что же нам делать, планщик? — с хитрой усмешкой переспросил меня атаман, выглядевший уже полным бодрячком.
— Вам нужен план, господа полковники? У меня есть три плана! — шутканул я сходу, припомнив один классный мультфильм. — И каждый из них я готов вам растолковать в подробностях, но
