Сделай сам 4 - Константин Николаевич Буланов
— Вообще-то, нет. Вот, что-что, а влезать в клуб теневого руководства США я совершенно не намеревался. — Пришлось мне даже потереть затылок в попытке осознать своим умом, за кого же меня здесь ныне воспринимают. Да, ё-моё, окажись я на их месте, я бы меня тоже попытался грохнуть! В этом плане их действительно можно было понять. Но я-то находился на своём месте! Так что нынче жаждал мести!
Ну, право слово! Какие США к чертям собачьим! У меня там, блин, Россия до сих пор не обустроенная ждёт не дождётся вливания действительно колоссальных денег, ради беспроблемного вывоза которых из американских банков я, между прочим, всё и подготавливал. А то, имелось опасение, что без подобной должной подготовки, мне попытаются устроить сильное «бо-бо» и разорение, как только я примусь изымать в немыслимых масштабах свои местные активы. Активы, переведённые из якобы ценных бумажек, территорий и заводов в физическое золото, а также в серебро, которое до сих пор ценилось очень сильно в качестве платёжного средства на территории Китая.
А вывозить мне так-то было что. Если в 1923 году мы произвели в общей сложности чуть менее 2 миллионов автомобилей, то уже в этом переступили за порог в 4,5 миллиона произведённых и успешно реализованных машин. Тогда как весь американский рынок поглотил аж 5,7 миллионов авто. И это в то же самое время, когда в стоящей на 2-ом месте по автомобилизации Франции продали всего-то 211 тысяч штук.
Но это-то и было мне обидно. Я не желал терять впустую всё уже вложенное в дело из-за действий жадных и бездумных биржевых спекулянтов, что год из года надували здесь финансовый пузырь, который рано или поздно обязан был взорваться и забрызгать вообще всех.
— Вы это знаете, я это знаю, — кивнул в ответ на мои слова Евсей Дмитриевич. — Но остальные-то не в курсе дела. Они все примеряют ваши действия на себя и приходят к определённым выводам, что им отнюдь не нравятся. Отсюда и случившееся с мэром недопонимание. Да и не только с мэром, учитывая уже нарытое по горячим следам этим вашим Михаилом.
Нет, такого, наверное, даже в кино произойти не могло. Разве что в какой-нибудь третьесортной чёрной комедии или же в боевике, снятом в жанре фарса. Вот честное слово, Гай Ричи и Квентин Тарантино вместе нервно курят в сторонке.
А дело заключалось в том, что первыми наехали на нас обычные бандиты. Конкретно — итальянцы. Больно уж их донам было обидно наблюдать за тем, как мы из года в год гребём деньгу лопатами, подмяв под себя столь огромную долю оптового рынка алкоголя. Ведь четверть миллиарда долларов — это четверть миллиарда долларов, которые они желали положить себе в карман. Вот, прознав про моё прибытие, эти ухари и предприняли попытку убрать одновременно и меня, и Муромцева, как главных лиц «русской мафии».
Это именно их боевики начали в меня стрелять из протараненной впоследствии грузовиком легковушки, чем спровоцировали к преждевременному началу нападения наёмников банкиров.
Да-да, изрядно перепугавшиеся нашего семейного участия в политической жизни США банкиры — те самые, что ещё 20 лет назад спонсировали Японию для войны с Россией, и по отношению к которым лично я всегда высказывался крайне негативно, решили устранить причину возможной назревающей проблемы — то бишь меня. И наняли, вот ведь сюрприз, ирландцев! Тех самых, что сбежали из Ирландии после катастрофического поражения там войск ИРА. Уж больно англичане осерчали за убийство своих пэров с депутатами, не говоря уже о короле, и раскатали противостоящие им милицейские войска ирландцев в кровавую лепёшку, перебросив для того на «Изумрудный остров»[2] сразу 10 дивизий, включая пару танковых.
Вот их-то всех, палящих по моей машине, и накрыли в спины люди Михаила, которые сами вот-вот готовились начать максимально приближённое к реальности вооружённое нападение на наш бронированный лимузин.
Что называется — нарочно не придумаешь такое.
Тут теперь даже не было нужды пускать в дело заготовленные нами «хлебные крошки», поскольку редких выживших бандитов и боевиков мои люди сумели повязать, и ныне ФБР, точнее говоря, пока ещё просто Бюро Расследований, вытрясало из них все подробности. Те, что не выбили вперёд федералов мои разгорячённые сражением бойцы.
Возможно, именно поэтому директор БР пока ещё без головного «Ф» — Джон Эдгар Гувер, уже на второй день после нападения лично прибыл ко мне договариваться о дальнейшем бескровном разрешении возникших разногласий, как он очень деликатно обозначил покушение на мою жизнь.
Понятное дело, не ради итальянских мафиози он ко мне приехал, а в целях предупреждения моей мести иной виновной стороне. Понимал прекрасно этот хитрый лис, что я, изрядно рассердившись, могу устроить им всем в ответ. А потерять убитыми столь огромное количество самых влиятельных банкиров, США себе позволить не могли. По крайней мере, с его слов так выходило.
Я, кстати, как-то позабыл о нём совсем и после нашей длительной беседы, по итогам которой продиктовал тому свой ультиматум перемирия, записал себе в блокнот напоминание продавить в США принятие закона о запрете нахождения на должности директора ФБР более 8 лет. А то этот реально ценный для Штатов кадр, занимая свою должность свыше полувека, попортил немало крови нашим разведчикам в известной мне иной истории мира. Так что сам Бог велел подрезать ему крылышки на самом взлёте. Всё же пока он занимал свой пост всего-то полтора года. Так что совсем не зря он ко мне приехал! Сам же себя и закопал, того не зная!
А следом «потянулись на поклон» и наши местные партнёры, поскольку двигать дальше из Нью-Йорка в тот же Детройт я, признаюсь честно, откровенно опасался. Реально ведь могли пристукнуть по пути, и поминай, как звали!
— Так дела не делаются, мистер Яковлев, — понятное дело, оказался очень недоволен Генри Форд, которому я самому первому объявил решение своей семьи совсем избавиться от акций компании его имени. Как, впрочем, и от акций DAC-а. И вообще всех местных автомобильных компаний, оставив за собой лишь шинный бизнес, великолепно прикрывающий мои художества с алкашкой.
Изучив динамику безудержного роста стоимости акций, что начался в текущем году на Нью-Йоркской бирже, мы с папа́ решили снять самые большие и самые вкусные в истории сливки. Если уж даже акции нашего ближайшего конкурента — «Шевроле», взлетели в цене в
