Кубинец - Алексей Викторович Вязовский
— Сантьяго водил нас по очень сложному маршруту, — произнес я, стараясь говорить спокойно.
Пиньейро лишь усмехнулся.
— Работа такая, Луис. У разведки всегда свои дороги. Чем сложнее, тем безопаснее.
Я кивнул. В этом была своя логика. Но всё равно, чувствовалось легкое раздражение.
Спустя еще час, мы въехали в Баямо. Город встретил нас шумом, пылью и неразберихой. Улицы были заполнены людьми — повстанцы, местные жители, крестьяне из окрестных деревень. Все смешалось в единую, пульсирующую массу. Над головой, на самодельных флагштоках, развевались красно-черные флаги «Движения 26 Июля». Были и транспаранты — я успел прочитать один: «Родина или смерть». Из открытых окон доносились звуки музыки, смех, громкие разговоры.
Джип медленно пробирался сквозь толпу. Красная Борода вел машину уверенно, нисколько не обращая внимания на хаос вокруг. Его взгляд был сосредоточен, он, казалось, видел сквозь толпу, прокладывая путь к своей цели. Время от времени он давил на клаксон и даже покрикивал на людей. Мы проехали несколько кварталов, минуя обломки баррикад. И наконец, остановились перед массивным зданием, украшенным колоннами и широкой лестницей. Это была мэрия. Над входом висел большой, красно-черный флаг.
— Приехали, — сказал Красная Борода, выключая двигатель. — Посиди здесь минутку, я сейчас вернусь.
Странно, обычно он не отчитывается. Но всё бывает в первый раз. Я сидел в джипе и вертел головой во все стороны. Конечно, большинство здесь, на площади — повстанцы. Мирные жители предпочитают в такое время куда-нибудь спрятаться и без особой нужды на улицу не высовываются — пока ситуация не успокоится, самая дружественная армия может причинить неудобства.
Задумался и пропустил как вернулся Пиньейрою
— Теперь иди внутрь. Твой сюрприз тебя ждет.
Я вылез из джипа, огляделся. На лестнице, ведущей в мэрию, стояла группка переговаривающихся между собой повстанцев. Вход в здание охраняли двое солдат с винтовками. Я пошел к ним, не совсем понимая, что именно меня ждет. Но на меня даже не посмотрели, и я прошел внутрь, озираясь по сторонам. За столом прямо у входа сидел молодой парень с каким-то гроссбухом перед ним. Наверное, для солидности взял — ни ручки, ни карандаша не видно. Я уже шагнул к нему, спросить, куда мне — и тут понял, какой сюрприз имел в виду Барба Роха.
Она стояла у входа, чуть в стороне, прислонившись к одной из колонн. В лёгком, ситцевом платье с турецкими огурцами, которое ей было слегка тесновато в груди, её волосы были собраны в высокий хвост. Люсия! Без следа синяка на щеке, с зажившими губами, да еще с ярким макияжем!
Моё сердце, до этого колотившееся в ожидании неизвестного, вдруг замерло, а затем забилось с удвоенной силой. Я не мог поверить своим глазам. Она была здесь. Живая и невредимая.
— Люсия! — воскликнул я, и бросился к ней.
Она обернулась, её глаза расширились от удивления. Затем на её лице появилась широкая, счастливая улыбка. Она тоже бросилась мне навстречу. Мы обнялись крепко, так, будто не виделись целую вечность. Я чувствовал её тело, её запах, её тепло. И в этот момент все тревоги, все опасности, все проблемы, казалось, отступили на задний план. На нас, наверное, все глядели, но мне было все равно. Пусть смотрят. И завидуют!
— Луис! — прошептала она, её голос был прерывистым от волнения. — Я так рада тебя видеть!
— И я тебя, — ответил я, нежно целуя её в щеку. — Что ты здесь делаешь? Как ты сюда попала?
Она отстранилась, её лицо стало серьёзным.
— Мне пришлось бежать, Луис, — сказала она. — Через пару дней после того, как ты уехал. БРАКО… Они приходили в мамин дом. Слава Богу, я была в аптеке, мне тут же сообщили.
Я почувствовал, как по спине пробежал холодок. БРАКО. Наверняка Алехандро раскололся, и они пошли по адресам.
— С мамой все в порядке? Они её не забрали вместо тебя? Я слышал, БРАКО начал брать заложников.
Люсия покачала головой.
— Нет, Луис. Она успела уехать — поехала в деревню, к родственникам. Будто знала, накануне… Там ей будет безопасно.
Я облегчённо вздохнул. Хотя бы одна хорошая новость.
— И что ты теперь будешь делать? — спросил я.
— Здесь пока чем-нибудь займусь. Еще ничего не известно. Но мне выделили комнату в одном доме. Здесь, недалеко. Там есть… там даже есть ванна! — она улыбнулась. — И я так давно не принимала горячую ванну.
Я рассмеялся. Кто о чем, а Люсия о чистоплотности. Ванна. Горячая вода. После всех этих недель в лагере, с его холодными умывальниками и отсутствием элементарных удобств, это казалось раем и мне тоже.
— А я ужасно голоден, Люсия, — сказал я. — Ты не знаешь, где здесь можно пообедать?
Она взяла меня за руку.
— Пойдем ко мне, — предложила она. — Я приготовила рис с фасолью.
Я почувствовал, как в животе заурчало. Рис с фасолью. Простая еда, но сейчас она казалась мне самой желанной на свете.
— Хорошо, — сказал я. — Только мне надо отпроситься у Пиньейро.
Я нашел Красную Бороду, который всё ещё стоял рядом с джипом, что-то объясняя молодому повстанцу. Он повернулся ко мне, подмигнул.
— Что, Луис? Уже нашел свой сюрприз? — спросил он, и в его глазах блеснуло озорство.
— Да, сеньор. Очень приятный сюрприз. Могу я отпроситься до утра?
Мануэль лишь усмехнулся.
— Иди, Луис. Отдыхай. Ты это заслужил. В восемь утра жду здесь.
Слишком легко он согласился. Чует моё сердце, аукнется это мне.
— Спасибо, сеньор Пиньейро, — сказал я, и бросился обратно к Люсии.
* * *
Дом, где жила Люсия, оказался довольно скромным, но чистым и уютным. Небольшой, одноэтажный, с внутренним двориком, засаженным цветами. Очень похож на тот, что я купил в Гаване. Внутри — две комнаты, кухня и санузел. И, самое главное, ванна.
— Ну, что, Луис, — сказала Люсия, входя в комнату, — сначала ванна, а потом еда. Или
