Сын помещика 3 - Никита Васильевич Семин

Мария Парфеновна вскинула бровь в притворном удивлении.

— Разве это не очевидно? На тот, который я выгляжу.

И вот как ее понять? Рисовать по факту или все же чуть «сбавить года»? На всякий случай, помня слова Екатерины Савельевны, что все женщины хотели бы выглядеть на картинах моложе, решил все же нарисовать Аверьянову лет на сорок. Для этого было достаточно просто «вернуть цвет» ее седым волосам, да чуть сбавить морщин. И я не прогадал!

Когда картина была завершена — а Мария Парфеновна оказалась идеальной натурщицей, слово статуя застыв на пару часов на месте — женщина подошла к холсту и удовлетворенно посмотрела на него. Даже улыбка промелькнула на ее сухом и властном лице.

— Я довольна, — скупо выразила она свою благодарность.

Мысленно облегченно выдохнув и вытерев трудовой пот, я распрощался с Аверьяновой, отправившись пообедать в кафе. Вскоре мне еще один заказ выполнять, а в животе уже откровенно урчало. Будет конфуз, если во время рисования его будет слышно сильнее, чем мой голос. И уже как следует подкрепившись, я отправился по следующему адресу, который мне дала госпожа Совина.

— Увы, Константин Васильевич, лишнего леса у меня для вас нет, — развел руками Леонид Валерьевич. — С прискорбием вынужден вам отказать.

— Понимаю, — покивал граф. — Текущий заказ от Сергея Александровича?

— Да, это так. К тому же он законтрактовал и все излишки, которые могли бы у меня появиться.

Граф Свечин притворно расстроился, хотя изначально понимал, что договариваться о поставках леса для своей будущей лесопилки с Уваровым — бессмысленная затея. Но это был лишь предлог наведаться к соседу.

— Что ж, было приятно с вами повидаться, — встал Свечин со стула.

— Прошу прощения, что ничем не смог вам помочь, — пожал ему руку Леонид Валерьевич.

— Бросьте, я все понимаю, — улыбнулся граф.

Мужчины вышли из кабинета в общий зал, где сидели дочери и племянницы Уварова. Посмотрев на них, Константин Васильевич заметил:

— Какие красавицы у вас выросли. Уже прямо на выданье. Присмотрели им партию?

Сказано это было вроде как невзначай, но именно ради этого разговора и приехал граф.

— Пока на выданье только Кристина с Валентиной, — по-доброму посмотрев на девушек, ответил Уваров. — И на примете лишь один кандидат. Достойный во всех смыслах молодой человек.

— Уж не про сына ли нашего соседа вы говорите?

— Про Романа, — кивнул Леонид Валерьевич.

— Да, Винокуров-младший по слухам в отца пошел. Лишь одно меня тревожит, — сделал озабоченное лицо граф.

— И что же? — удивился Леонид Валерьевич.

— Не хочу говорить напраслину, но капитан-исправник наш, господин Губин, обмолвился, что Роман конюха до смерти забил. За то, что тот посмел просто косо посмотреть в сторону его новой служанки. Только взял ее себе и на другой день — душу плетью на тот свет отправил. А ведь конюх Винокуровым верно не один год служил! И сама она со слов Василия Емельяновича уж очень хороша собой. Неужто Роман так в нее влюбился, что готов любого порвать, лишь бы никому ее не отдать?

— Вы наговариваете на Романа, — нахмурился Уваров.

— Дай то бог, чтобы это были лишь слухи, — вздохнул с притворной грустью Свечин. — Но вы ведь знаете, за любым слухом стоит или недруг, что его распускает, или горькая правда. И я не вижу причин, зачем нашему капитану-исправнику наговаривать на парня.

— К чему вы ведете? — задал вопрос в лоб Уваров, окончательно помрачнев.

— Как бы эта служанка не помешала вашим планам. Сами понимаете, некоторые бабы могут и ума лишить своей красотой. Особенно в юном возрасте. Делюсь с вами по-соседски, искренне переживая за ваших девочек. Вон какие красавицы сидят.

— Спасибо за заботу, — поджал губы Леонид Валерьевич.

Упомянутые девушки тоже все слышали, хоть и старались не подавать вида.

— Всего вам хорошего, — попрощался Константин Васильевич.

— И вам всего наилучшего, — дежурно отозвался Уваров, хотя настроение у него серьезно испортилось.

Усевшись в тарантас, граф удовлетворенно крякнул. Первый шаг на пути получения оплаты для князя сделан. Свечин не знал, чем ему приглянулась та служанка Винокуровых, что он включил ее в оплату их договора, да еще обязательным пунктом, но графу было плевать. Главное — чтобы она оказалась для начала в его руках. И иного выхода, как «натравить» на эту служанку Уваровых он не нашел. Даже если Винокуровы в ближайшее время от нее не избавятся, Константин Васильевич сам сделает им предложение о ее продаже. А когда те откажутся — не поленится и письмо о том написать Уварову. Сделав соответствующие акценты.

— Домой правь, — скомандовал он кучеру, находясь в приподнятом настроении.

Неразрешимое поначалу дело теперь обрело конкретный и четкий план, который приведет графа к победе.

— Роман Сергеевич, рад встрече, — поприветствовал меня Николай Алексеевич.

— И я рад, — пожал я руку банкира. — Признаться, удивлен нашей встрече. Екатерина Савельевна заверяла меня, что основные мои заказчики — дамы.

— Наверное, так оно и есть, — рассмеялся мужчина. — Сейчас вы будете писать не мой портрет, а моей супруги. Прошу, — он посторонился, пропуская меня в свою квартиру.

Довольно большая трешка с просторными комнатами не была собственностью Николая Алексеевича. Сам он был третьим сыном в своем роду и кроме фамилии не унаследовал ничего. Но вопреки другим дворянам, которые шли в основном или на службу или в чиновники, пошел по финансовой стезе.

Детей пока что у господина Гравникова не было. Зато была жена хохотушка. Римма Иннокентьевна была дамой, что называется «в теле». Килограмм под сто, шире мужа раза в два. А относительно невысокий рост лишь добавлял визуально ей веса. Но